— Между нами и деревней? — спросил Дэйн.
— Нет, за ней.
— Хорошо, — сказал Дэйн. — К рассвету мы будем у деревни. Придется поторопить народ. Мы притворимся, будто бы деревня принадлежит нашим кхмерам. Всех остальных — наемников и врачей — спрячем до наступления темноты. — Он взглянул на луну. — Возьми разведчиков и ступай в деревню. Если увидишь что-нибудь необычное, выбивающееся из привычного окружения, — разберись. Мы должны одурачить вьетов. Вопросы?
Хан покачал головой.
— Действуй.
Он приказал связисту послать сообщение в конец колонны, чтобы наемники подтянули крестьян вперед. Головным в каждой колонне он объяснил, в чем причина спешки. Шаг заметно убыстрился: Дэйн знал, что некоторые старики не смогут выдержать полубега и надеялся на то, что у них будет возможность вернуться за ними, но он не мог рисковать остальными.
Дэйн ринулся назад и отыскал в толпе Сару. Через дорогу на них внимательно смотрел из-под бинтов, наложенных на лицо, Мэйсон.
Когда Дэйн взглянул на него, врач отвернулся.
— Сара, послушай: как только доберемся до деревни. — держись ко мне поближе. Мы постараемся укрыться и заставить вьетов поверить в то, что деревня — наших кхмеров. Вперед пойдем только следующей ночью. Держись рядом, хорошо?
— Да, конечно, — ответила женщина, — очень, очень хорошо.
В последующие два часа они продвинулись на значительное расстояние. Но еще через час волнение вернулось. Снова пошло снижение скорости: люди, которые долгое время голодали просто-напросто не выдерживали напряжения. Дэйн, неохотно объявил о пятнадцатиминутном привале и попросил распространить среди беженцев весть о том, как они должны будут обманывать вьетнамцев; заниматься повседневными домашними делами, работой, потому что спящие днем люди у кого хочешь возбудят подозрение. Вьеты обнаружат опустевшую миссию и начнут искать пропавших крестьян, поэтому на какое- то время всем придется стать актерами.
Перед рассветом колонны добрались до окраины деревушки, где их встретил один из разведчиков Хана.
— Вьеты расположились лагерем в лесу на той стороне деревни, — сообщил он. — Видимо, офицеры приказали до рассвета в деревню не входить.
— Мы ведем войну не с идиотами, ответил Дэйн. — Они воюют вот уже в течение двадцати лет и не хотят рисковать, выставляясь всем напоказ. Как далеко они встали?
— Где-то около мили на запад за деревней. Возле ручья.
— Состав?
— Пехотный батальон, мобильный, с приписанным к нему, как нам кажется, инженерным взводом. Apтиллерии мы не заметили. Я думаю, полковник, она подоспеет позже.
— Благодарю. Возьми одного связиста и отправляйся на запад деревни. Скажи Хану, что я хочу знать, когда первый вьетнамец закончит чаепитие и взглянет в сторону деревни.
Разведчик быстро удалился, и Дэйн понял, что света достаточно для того, чтобы видеть то, как он уходит.
Он пробежал сто метров назад и принялся рассылать ждущих людей по домам. Сара делала то же самое.
Дэйна волновало то, сколь быстро разгорается утро.
— Быстрее, — махал он руками и холодел оттого, сколь медленно расползались по домам беженцы. Наемники помогали им, и тут до Дэйна дошло, что для столь маленькой деревушки у него слишком много людей. Правда, если они будут появляться из домов посменно, вьеты могут ничего и не заметить.
Те из мужчин, что были покрепче, и юноши сразу же нашли себе занятия вне домов: стали распахивать землю примитивными сохами или ремонтировать покосившиеся грубые деревянные ограды.
Дэйн высмотрел дом в конце главной улицы. Отыскав Сару, он показал дом ей.
— Иди туда, — приказал он. — И быстро.
Рассвет. Дэйн развернулся на месте. Все наемники скрылись, но организовать их хоть как-то было немыслимо. Дэйн надеялся лишь на то, что, как люди опытные, они хорошо спрячутся. Он побежал к выбранному дому и перепрыгивая через две ступеньки, взлетел на крыльцо. Нырнул внутрь.
Типичный фермерский дом — он отметил скудную обстановку, ситцевые занавески, скатанные матрасы. Дэйн взглянул наверх — чердак, лестница. В проеме показалось лицо Сары.
— Я тут.
Перекинув автомат через плечо, Дэйн вскарабкался по лестнице наверх. Там была маленькая комнатка с толстым покрытием на полу. Втянув лестницу па собой, Дэйн положил ее у стены таким образом, чтобы снизу ее заметно не было. В комнатке было два окна, выходящие в разных направлениях, — на главную улицу и на поля, стелющиеся за домом. За полями, отметил Дэйн, начинаются отмеченные на его карге леса. За лесной полосой лежали руины древнего вата — храма. Если удастся добраться до него к завтрашнему утру, то придется переждать еще один день, а затем двигаться к Пойпету.
Отвернувшись от окна, он увидел лежащую па толстом стеганом половике улыбающуюся Сару.
Посмотрев в другое окно, Дэйн заметил первые признаки начинающегося вторжения: на окраине деревни, перебегая от одного куста к другому, показался головной вьетнамского патруля.
— А теперь, Сара, — тихо, — прошептал он и постарался устроиться поудобнее возле открытого окна.
Вьетнамец нырнул под навес на деревенском магазинчике. Солдат махнул рукой и остальные патрульные, рассыпавшись в цепь, начали приближаться к деревне, ступая по запущенным рисовым полям. Головной махнул другой рукой, и остаток патруля начал двигаться к деревне с правой стороны. Все происходило четко, в полном молчании, и Дэйну стало ясно, что они имеют дело не с группой новобранцев, а с опытными военными.
В поле зрения находилось около тридцати кхмеров, остальные спали: и укрывались от вьетнамцев. Дэйн надеялся на то, что мирная сценка не вызовет подозрения у настороженных вьетнамских солдат.
Первый солдат остановился перед каким-то стариком и принялся жестикулировать, чем вызвал у Дэйна вздох облегчения. Если бы в патруле был человек говорящий по-кхмерски, последовал бы обстоятельный допрос. Дэйн слышал приглушенные голоса» Вьетнамец что-то орал, а старик только кланялся беспрестанно. Солдат внезапно обернулся и махнул рукой: патруль начал расползаться по деревне. Дэйн поднял автомат «галил», проверил обойму из тридцати пяти патронов и снова выглянул на улицу, смотря за тем, как патрульные переходят из дома в дом.
Наступило самое страшное.
Вьетнамцы входили в дома. Поначалу солдаты выходили обратно почти сразу же, и Дэйн начал надеяться… Но вот в одном из них они задержались. Дэйн увидел, что из других солдаты выходят с такой же поспешностью, и переключил все внимание на дом, в котором вьетнамцы остались. Через минуту он понял, в чем там дело: из дома к лесу побежали две молоденькие в разорванной одежде кхмерские девушки. Дэйн видел их распахнутые рты и услышал, как они начали кричать, но тут появились двое солдат и, сграбастав. их в охапку, потащили в дом.
Дэйн ничего не мог с этим поделать.
Патруль двигался намного свободнее, останавливаясь и пытаясь заговорить с кхмерами. Дэйн вздохнул с облегчением.
И тут услышал с дальнего конца деревни громкий крик и увидел все того же вьетнамского солдата, с покрасневшим лицом орущего на все того же старика, разводящего руками в универсальном жесте непонимания. Вьетнамец принялся вытаскивать из кобуры оружие, и даже с этого расстояния Дэйн заметил, сколько безнадежности появилось в фигуре старика. Кхмер зачем-то задрал голову, и в этот момент солдат выстрелил ему в висок, отбросив тело, словно увядший лист.
Руки Дэйна крепче сомкнулись на автомате. Этот единственный выстрел мог сорвать всю операцию. Дэйн услышал зa спиной тяжелое дыхание Сары и подумал о том, видела ли она убийство старика.
