– У нас такое правило – что с честного боя взято, то свято. На тебя напали убийцы и грабители, поэтому все, что было у них – твое. И еще, тебе выпишут премию от Ордена за уничтожение дорожных бандитов, две тысячи экю. Завалил бы этого безголового, получил бы три. Машина, кстати, тоже твоя. Только вот интересно, как ты ее допрешь? Бросать на дороге одну из своих? Так сейчас переселенцы как мухи начнут туда – сюда носиться еще прихватят. А машины здесь брошенные посредине саванны могут и забрать. Нет, ты потом можешь предъявить права на нее, но только, если знаешь куда обращаться. Мы не имеем права отвлекаться на буксировку и вождение трофейных машин переселенцев, если это противоречит поставленным задачам, а нам еще нужно до базы «Северная Америка» сгонять, проверить дорогу, мы сейчас на службе. Так что сфоткаем тела бандюков, оформим протокол, оттащим их в саванну, потому что падальщикам тоже надо есть. И вернемся на блокпост. Не дай Бог, еще вызовы будут.
Мой тебе совет, скоро поедут переселенцы, я тебе уже говорил. Договаривайся с ними, потом отдашь одну пятую за помощь в буксировке. Я бы на твоем месте еще о помывке машины бы договорился, раз ты такой нежный, – громила кивнул на лужу блевотины.
Я посмотрел на здоровый серебристый джип. Это мой? Только за то, что грохнул бандитов? А не дохрена ли будет каким-то совершенно непричастным к этому переселенцам пятая часть от него?
– Ишь, глазоньки заблестели,– усмехнулся патрульный.– Учти, премии даются только за подтвержденное уничтожение дорожных бандитов и пиратов. Ясно? Много на этом не заработаешь. А вот пулю в лоб получить – нехрен делать. Что будешь с машиной делать? Кстати, девчонкин прицеп мы дотащим, это оказание помощи переселенцу.
– Интересно, прицеп дотащить – это оказание помощи, а помочь довести трофейный джип – на это не имеете права отвлекаться. Ну правильно, был бы я девушкой с красивыми глазками, небось тоже помощь переселенке оказали бы. А что это они делают? – остальные солдаты тем временем защелкнули на голенях трупов кандалы из тонких блестящих цепочек, и цепляли их сейчас за «Хамви».
– Оттащат их за холм, и бросят. К вечеру даже косточек от них не останется. Здесь похорон бандитов с оркестрами не водится.
Здоровенный джип поехал в саванну, таща за собой кувыркающиеся тела. Из разбитого черепа что-то вывалилось. Меня снова замутило, и я отвернулся.
Остальные солдаты тем временем оттаскивали подальше от дороги расстрелянные, пропитанные солярой вещи вещи. Я их и не выбрасывал бы даже, может, на запчасти сгодились бы, но солярка…
Я подошел к «Егерю» и вытащил два стальных кругляка двух метровых на двенадцать миллиметров и бухту стальной вязальной проволоки. Согнул на коленке концы кругляков, два из них связал проволокой и зацепил за фаркоп, а два остальных прицепил за отверстия в кенгурятнике джипа. Залез в Тойоту, снял ее с ручника. Забросил в нее сумки с трофейным оружием.
– Хитер. Надо же, сцепку на коленке сделал, умно, нужно запомнить. – усмехнулся сержант, глядя, как я останавливаю свой импровизированный автопоезд возле прицепа Элис и накидываю его дышло на фаркоп Тойоты.– То есть тебе помощь не нужна? Тогда мы проедем вперед немного, переселенцев встретим. Успехов. Если ты остановишься у Саркиса, я к тебе завтра загляну, не против? Потолкуем насчет Тойоты.
Он скомандовал своим парням, те слаженно прыгнули в машины, и они рванули по дороге вперед. А я потихоньку повел свой поезд к городу.
Солнечные лучи проникали в отверстия от пуль на крыше, и бегали по кабине «Егеря», раскачивающегося на неровностях дороги. И эта игра света успокаивала и отвлекала.
Через сорок пять минут Порто-Франко встречал меня хорошим таким укрепленным гаишным пунктом. Как в Ташкенте на новой сырдарьинской дороге после терактов девяносто восьмого года. Небольшой зигзаг из бетонных блоков, такой, чтобы не мешать машине спокойно проехать в город, но не позволить прорваться на скорости. Американский БТР возле блоков, старый танк возле наблюдательной башни.
И красная Тойота возле танка. А возле патрульных стройная девичья фигурка. Уже без плейт- карриера, и без винтовки с пистолетом.
Когда я остановил машину возле патрульных, опечатал оружейные сумки, ко мне, радостно улыбаясь, подошла Элис.
И с ходу врезала мне пощечину!
– За что? – в совершенно искреннем недоумении вскрикнул я, держась за щеку. Хорошо хоть, что не по выдернутому зубу пришлось.
– За тот щипок! У тебя пальцы как пассатижи, у меня половина попы синяя! А что это? – Элис подошла к обрызганному мозгами и кровью боку «кукурузера»,покрытому толстым слоем пыли, посмотрела на пробоины в «Егере», побледнела и потеряла сознание. Я едва успел ее подхватить.
С девушкой на руках я подошел к поспешно освобожденной патрульными скамейке в тени под навесом, положил на нее Элис.
Из блока выскочил человек в камуфляже, но с большой сумкой, украшенной красным крестом. Решительно отодвинув меня от девушки, он сломал ампулу, намочил ватку и поводил под носом у Элис. Та чихнула, и открыла глаза.
До меня донесся резкий запах нашатырного спирта.
Элис попыталась встать, но доктор или фельдшер придержал ее за плечи, и попросил по-английски пока не двигаться.
Я присел на корточки возле девушки.
– Ну что, драчунья? Ты чего людей пугаешь?
– Вова, это то, что я думаю?– ух ты, какие огромные глазищи у нее.
– Я не экстрасенс, что думает девушка не знаю, могу только догадываться. То, что тебя так обеспокоило, я сейчас вымою, тут у них мойка неподалеку. А ты пока отдыхай, – улыбнувшись девушке (супермен, бля, как пошло), я пошел к машинам. Перецепил прицеп на РАВ 4, и отогнал свою сцепку метров на двадцать в сторону. Где с помощью мощной струи из толстого шланга, щетки и моющей жидкости отмыл от пыли, мозгов и крови Тойоту, частично вымыл от солярки кузов «Егеря», смыл пыль с кабины и тента. Посмотрел на чистые машины, усмехнулся про себя. Душу переполняла лихость и чувство гордости. Возможно, законное.
Когда я, мокрый, но довольный, подошел к девушке, она уже сидела и пила кофе из бумажного стаканчика.
– Володя, ты убил тех? Ну, бандитов? Да? И тебя за это не арестовали? – вопросы посыпались, как из рога изобилия.
– Да. Они первые начали стрелять, если для тебя это важно. Но я их перехитрил, да и стреляю не так, чтобы шикарно, но неплохо. Ты же патрульных мне на помощь отправила? – девушка согласно кивнула.– Вот они приехали, все оформили (если это так назвать можно), отдали мне трофеи и отправили сюда. А сами дальше отправились. Ты как, нормально себя чувствуешь? А то садись ко мне в кабину, а за твоей машиной и прицепом я попозже подойду?
– Давай. А то меня все еще пошатывает. – девушка встала, поблагодарила по-английски парней в форме, сказала им насчет машины и прицепа. Те согласно кивнули.
– Со лонг, солжерс. Ай эм бек, – я помог забраться в кабину «Егеря» девушке, сел за руль, и потихоньку поехал в город.
– Знаешь, Вова, твой английский поразительный,– засмеялась девушка.
– Ага, знаю. Поражает в самое сердце. А с другой стороны, спросить где, как и почем могу, а остальное приложится со временем. Вон, смотри, «Арарат», – за столбом с вывеской начиналась гравийная площадка, вся заставленная машинами.
Довольно большое одноэтажное зелененькое центральное здание перед площадкой, и много небольших домиков.
Около небольших домиков вокруг отеля тоже все было занято. По крайней мере, то, что мы видели.
Я с трудом поставил сцепку из двух машин на площадке. Выпрыгнул из машины, обошел и подал руку Элис. Все-таки девчонка до сих пор прийти не может. Хотя ручка у нее тяжелая.
Спрыгнув на землю, использую как опору мою руку, Элис повернулась к зеркалу на дверной стойке, поправила какой-то неуловимый дефект в прическе, посмотрела на мою сумку и ойкнула:
