времени, как (я надеюсь) мы их родим и они подрастут, может асфальтом дороги закроют.
Сам завод закрывал городок с востока своими строениями и взлетно-посадочной полосой. Дальше за заводом, метрах в пятистах на восток были то ли озерца, то ли болотца очистных сооружений, густо засаженные по краям каким-то местным тростником. Как мне сказали, их по очереди будем всем скопом заполнять, в сезон дождей они промоются проточной водой, и снова трудись до следующего сезона. Ну, или что-то вроде этого.
Ну, и весь городок был закрыт забором из двойного ряда колючки с небольшими каменными башенками по углам. В одной башенке, которая простреливала практически весь наш угол, был крупнокалиберный «Утес», в двух других стояли ПКМы. Но майор вроде бы их на Максимы заменить хочет, а ПКМ в ополчение передать, все равно они как крепостные пулеметы числятся.
А вокруг города красота, самая настоящая. Километрах в двадцати на запад, в легкой дымке облаков горный хребет, на северо-востоке широкая лента Амазонки, в сторону Демидовска и ППД сплошь поля и пастбища. В протекторате крестьян немного, всякие разносолы в Московском протекторате закупаем, но вот кукурузой, пшеницей и мясом обеспечивают. За Белой кусочек саванны почти в первозданном виде, но без рогачей и гиен. Правда, хватает табунов мустангов и одичавших коров, к здоровенным быкам, охраняющим свои стада, даже степные львы подходить не рискуют. Еще дальше, в сторону Бразилии, на небольшой песчаной и пустынной возвышенности одичавшие верблюды носятся, благо им никаких конкурентов нет. Да и антилоп хватает всяких-разных, и больших и маленьких. Так что туда на охоту ездить будем, но мост, правда, ниже по течению на десять километров.
Тут, наконец, краны стали поднимать длинного, тяжелого и сейчас беспомощного своего собрата, и мне стало не до видов города и окрестностей.
Уже вечером, после работы мы с Маликом зашли в пивную возле завода, на берегу Белой. Небольшая забегаловка с прекрасным пивом, хорошей закуской и веселым полным армянским хозяином, Ашотом. Куда в этом протекторате без армянских рестораторов, мафия тут у них, но вкусная.
Хорошее местечко. Здесь всегда под тростниковыми навесами чистые столы из простых оструганных досок, плещется вода в маленьком фонтанчике, обдавая брызгами и свежестью ближних посетителей.
Практически всегда на небольшом мангале жарятся шашлыки из свинины, баранины, а порой и из антилопы, это когда Ашоту знакомые охотники дичинки завозят.
За крайним столом вовсю наворачивали свиной шашлычок Рабинович с директором Туговым и профоргом Семенычем, обсуждая какие-то хозяйственные темы, вроде бы сдачу новых домов на третьей от нас улице, тыкая пальцами в покрытый жирными пятнами эскиз на склеенной прозрачным скотчем из нескольких листов распечатке.
Взяли мы по большой запотевшей кружке пива у Ашота, тарелку бастурмы из антилопятины, и тарелку сухой казы, колбасы из вяленной конины, до которой Малик оказался большой охотник.
Усевшись за стол, и выпив половинку литровой кружки, Малик посмотрел на меня с нескрываемым интересом.
– Володь, слушай, а чего ты на завод пошел? Свободные деньги есть, хорошая машина, оружие, красивая девушка, которая к тому же не стремится работать на «дядю», а ты поскорее сюда. Не, насчет ополчения понятно, здесь все мужики, независимо от положения и должности под ружьем, места неспокойные.
Но вот завод? Я думал, ты что-нибудь вроде частной мастерской задумаешь…– он бросил в рот кусок колбасы, и начал с трудом разжевывать.
– Знаешь, я всю сознательную жизнь на заводах. Больше восьми лет уже. Привык как-то. Ну и потом, я же ничего не знаю в этом мире. Поживу, погляжу. Спешить особо некуда, мир огромный, весь все равно не обойдешь.
А тут и дом в рассрочку, и неплохая зарплата, и дело интересное. Погоди, вот начнем самолеты делать, вообще интересно станет, сам же, наверное, по такой работе скучаешь. Так что не крути мозги, допивай пиво, и пошли по домам. А то нам наши хозяйки покажут, где местные раки зимуют,– я взял последний кусочек проперченного, тонко нарезанного вяленого мяса с тарелки. Хорошая вещь, нужно купить домой брусочек. Пальцем проводил капельку воды по запотевшей поверхности кружки. Взболтал и допил пиво. Хорошо, но пора домой, дел много.
Солнцегорск, протекторат РА. 22 год, десятый месяц, 15. 18-05
С проходной выходил народ. Ну и мы тоже. Сегодня никто не стал задерживаться, день получки как раз пришелся. Тут заработанные деньги людям раз в две недели отдают.
Так что я шел и просматривал две табульки, лежащие в конверте вместе с деньгами.
– Володь, слушай, ты в этой бухгалтерии лучше разбираешься, растолкуй, пожалуйста,– и Колян протянул мне листочек с расчетами.
– Так, Коль, смотри,– я присел на скамеечку за проходной в тени здоровенного дерева. Не поймешь что, если честно, хвоей похоже на пихту, но вот крона как у хорошего дуба. Но тени дает много, да и пахнет от него здорово, хорошее дерево, таких в нашем городке немало строители и дорожники оставили.– Ты отработал пять дней, из них по десять часов нормы. Вот, видишь они? По два экю сорок центов за час. Так, из этой нормы ты шестнадцать часов отработал под открытым небом после двенадцати часов, вот эти дополнительные экю двадцать за час. Еще десять часов сверхурочных, они на два умножаются, то есть еще сорок восемь экю. Итого сто девяносто одно экю двадцать центов. Минус налог пятнадцать процентов. Вот остаток у тебя в конверте и лежит. Вообще, неплохо получается.
Смотри, в этом мире в месяце пять с половиной недель, чуть больше. Сейчас ты на окладе в семь сотен, испытательный срок. Но реально, если мы так и будем работать, у тебя зарплата к тысяче экю подберется. Это если считать на баксы, по которым ты скучаешь, около трех тысяч. Неплохо?– я отдал Кольке распечатку, а потом положил свой конверт с деньгами себе в нагрудный карман.
Нам с Маликом, кроме того, была еще одна ведомость. За перевозку оружия и боеприпасов из ППД в комендатуру Солнцегорска РА нам выплатила по сотне за аренду машин, тридцать за работу водителем и десять за работу грузчиком. Неплохо, однако. Можно сказать, здорово!
Так что я шел домой весьма доволен. Не знаю, как насчет бизнеса, но работать в протекторате можно.
– Так, Володь, ты мне винтовку взять не забудешь? – Малик выдернул меня из приятных размышлений.
– Да не забуду, сразу по приходу домой в машину обе положу, и патронов по пол сотне, хватит на охоту. Ты не проспишь, все-таки в четыре выезжаем?– я поправил кобуру с Таурусом на поясе. Завтра большая часть мужиков выезжает на охоту, точнее, на заготовку мяса на зимний период. Организованно, часть поедет бить крокодилов на Амазонку, гидропенсионеры поедут на водохранилище, бить птицу, прилетевшую на зимовку, благо у них допуск остался на объект. Мы с Маликом, Коляном, Толей, Артемьевым и еще десятком мужиков и парней едем охотиться на одичавших коров и мустангов.
На зиму, по словам Рабиновича, на склады городка должно лечь около шестидесяти тонн мяса и рыбы, плюс в каждом доме морозильные камеры под завязку должны быть забиты. Правда, домашние морозилки (кстати, совместного с Москвой производства), небольшие, на пятьдесят килограммов.
В город сейчас везут крупы, сахар, макароны, муку, консервы. Лавочники и администрация складируют их на внушительном складе между заводом и зданием администрации.
Вдоль заводского забора стоят теплицы с овощами, принадлежащие семье корейцев, которые высаживают их как раз, чтобы к сезону дождей они в плодоношение вошли, так то и под солнышком все великолепно растет.
К домам завозят дрова и уголь, я вчера отлетов, то есть отходов с лесопилки грузовик выгрузил, резал на полуметровые куски, чтобы в печку лезли и под навесом складывал. Там же уже три большущие корзины с углем стоят, но не бразильским, а нашим, бурым, который добывают возле Амазонки, за ППД уже, в сторону Имамата. Уголь так себе, для промышленности не идет, но горит хорошо, печь и камин топить пойдет. Короче, запасаемся.
