А ты?
На большее её не хватило. Она стала рыдать, говорить, что очень плохо себя чувствует и просит, умоляет, требует, чтобы он в экспедицию не ехал. А если поедет, может произойти всё, она за себя не ручается. Костя стал ругаться, обзывать её истеричкой, принёс ей воды, она оттолкнула его руку, и он плеснул ей воду прямо в лицо. Она закрылась в спальне и долго, безутешно рыдала. Знала: в экспедицию он всё равно уедет.
И уехал. Господи, как она страдала! Представляла их вдвоём, зажмуривала глаза, в ужасе и страдании заходилось сердце, и она в очередной раз капала себе успокоительное.
Костя приехал загорелый, обветренный и счастливый. Он уже всё забыл и говорил, что соскучился по ней, по Стасику, что у него есть неделька отпуска, они поедут на Оку, поживут там вдали от людей и цивилизации. И вдруг неожиданная мысль шевельнулась в голове и Тамара ухватилась за неё как за спасательный круг. Вцепилась: не выпущу... А что, если та «подруга» всё наврала и она напрасно билась в истерике, страдая и ненавидя весь мир. В самой глубине души оставалось чёткое «всё правда». Нет, злые люди позавидовали - кричал другой, истошный, визгливый голос и она дальше затолкала неудобное для неё чувство, а голосу вняла. Стало легче, а со временем и совсем отпустило.
Они уехали на Оку, взяли палатку, котелок и гитару. Ловили рыбу. Стасик обгорел и у него смешно шелушился нос. Костя был предупредителен и нежен. Вечерами жгли костёр, сидели возле него рядышком и Тамара была счастлива, почти счастлива. Костя пел Визбора: «Милая моя, солнышко лесное...» И что-то там про ручей у янтарной сосны. Только один раз... Ей послышалось, ей, конечно же, послышалось - он назвал её не Тамарой, а Ольгой. Окликнул, растерялся и тут же набросился на Стасика:
- Ты зачем трогаешь гитару, я же тебе запретил.
Что за оговорка такая? Но уставшему сердцу хотелось спасительного обмана и поверило сердце - послышалось.
Чай остыл. Тамара сидела на кухне, откинувшись на спинку стула, устало уложив руки на коленях. Ну вот, Костя, ты теперь болен и не нужен ни Оле, ни Кате, ни Маше. А нужен только мне. Да и мне ты не нужен, слишком много боли я от тебя натерпелась, слёзы проливала, пока ты с Олями в экспедициях забавлялся. Да деваться мне некуда - законная жена. Они как раз для этого, законные жены, переворачивать с боку на бок, пролежни мазью смазывать, горшки подставлять. Нагулялся, голубчик, угомонился, уж теперь-то не даёшь для ревности никаких поводов, А на сердце всё равно покоя нет. Злоба и нелюбовь. И вся забота - через силу, по живому, с раздражением под самое горло.
Я долго позвонить не решалась, думала, не позволите мне с Костей попрощаться.
Опять заплакала, видно, слово «попрощаться» нестерпимо царапнуло по сердцу.
Я больше не приду, не буду вас беспокоить. А когда, ну вы понимаете, позвоните мне, я приду, в послед- кий путь...
Плакала неутешно чужая для Тамары женщина и не чужая для её умирающего мужа. Тамара почувствовала, что бывшая жена всё ещё любит её Константина, и поняла, каких трудов стоил для неё этот звонок и этот визит с тортом и цветами.
Вы любите его? - спросила она вдруг Светлану для самой себя неожиданно. Та посмотрела благодарными глазами.
Люблю. Я его все эти годы любила, сначала думала - вернётся, я ему всё прощу, а он гордый, не стерпел обиды. Я ведь как узнала о вашей с ним связи, ой, простите, о вашей с ним любви... Мне позвонил кто-то. Всегда находится желающий разбить чужую жизнь. Не стерпела. Деток не было, а он ребёнка хотел. У вас, я знаю, мальчик.
Легко было Тамаре с этой женщиной. Какие-то путы спали с души. Она встрепенулась, она ощутила жизнь как есть, без условностей, без брони фальши, ей захотелось обнять Светлану и поплакать вместе с ней. А ещё повиниться, запоздало, пусть запоздало.
Я, наверное, виновата перед вами, - она хотела ещё что-то сказать, но Светлана Гавриловна замахала руками.
Что вы! Что вы! Это я перед ним виновата. Не стерпела обиду, столько лет в злобе на него, сколько писем ему злых написала. Напишу и порву, напишу и порву. Хорошо, хватило ума не отправлять их.
А я ведь тоже один раз вам письмо написала, злое письмо, вроде того, что от хороших мужья не уходят.
Правильно. От хороших мужья не уходят. Вот от вас же он не ушёл, вы хорошая, я рада, что Косте с вами повезло.
Да не люблю я твоего Костю! Сердце ожесточилось от его постоянных измен, от его вранья, изощрённом хитрости. Всю жизнь промучилась, да ребёнок, ради ребёнка... После Ольги и
