- Кто не видел Саян, тот не видел Сибири, - сказал отец Володи, Вадим Петрович.
А мы-то с матушкой думали, что Сибирь немножко повидали. С умопомрачительной крутизны обрыва могучая тайга кажется бушующим морем. Она нешуточно пенится волнами, и кажется, что ты вовсе не стоишь над обрывом, а совершаешь отважный полёт в самолете над океанской пучиной. Вдали горные, покрытые снегом вершины, как вожделенные берега, манящие спасительной твердью.
- Смотрите, там спящий Саян, - Володя показывает в сторону длинной горной гряды.
Действительно, застывший в камне исполин лежит на спине, покорно сложив на груди руки, ноги вытянуты. Сон его глубок и долог, уж сколько веков не пробуждают его ни холодные сибирские ветры, ни раскат грома, даже к этой Божьей красоте он безучастен. Спящий Саян - высокая точка горного перевала. Матушка собрала букет из ярко-розового иван-чая, жёлтых цветков зверобоя, медовой пахучей неброской травки.
- Как жаль, что не смогу увезти его в Австралию...
Она стоит на крутом обрыве с букетом, ветер теребит её апостольник, напоённый травами воздух кружит голову и сердце моё тает от любви к России. Эту любовь помогла мне ощутить австралийская монахиня Варвара, приехавшая сюда ненадолго и поэтому знающая цену каждому прожитому в России часу. А мне жить здесь. Вроде и спешить особо некуда, но русский человек, лишённый этой радости, вразумляет и моё, привыкшее к России, сердце. И я понимаю, стоя здесь, у спящего Саяна, что тоже люблю свою Россию, люблю своих земляков, и сибирских, и тех, кто остался и Москве, и тех, кто в далёкой Австралии. Им этот воздух был бы в подарок, для меня он привычен. Дай Господи, не позволить привычке притупить мой любящий взор»
Уж и не знаю как, а вырулили мы на едва заметную трону среди могучих кедров, нырнули в тайгу и оказались вблизи трёх небольших приземистых домишек. «Приют Оленья речка» - прочитали на одном из них. Раз приют, значит, приютят, обогреют, накормят. И правда, выбежала на лужайку белокурая женщина с обветренным, улыбчивым лицом, не спросила, кто мы и зачем, это после. А сейчас:
- Садитесь, накормим, чем Бог послал. Оказывается, угодили мы на стоянку экологического лагеря Красноярского технологического университета. Знакомимся.
- Валентина Ивановна Згурская, учительница биологии из Красноярска. Сейчас дети подойдут, они в тайге с начальником лагеря. А вы правда из Австралии? А так хорошо говорите по-русски...
- Я русская. Я живу в Австралии, но я русская... До чего же вкусен нечаянный обед на Оленьей речке. Наваристый борщ, салат из огурцов, кисель. Пикник не пикник, а весёлая получилась трапеза. Подошли ребята, обступили, стали расспрашивать матушку об Австралии. А она их - о Сибири. Защебетали наперебой, заторопились:
- Сибирь редкими ископаемыми богата и природными ресурсами...
- И людьми, матушка, — шепчу я ей, — вот этими самыми маленькими экологами. Уж они-то не дадут Россию в обиду.
Читаем благодарственные молитвы и спускаемся к небольшой журчащей речке. Сидим на тёплых камушках и удивляемся несусветным богатствам матушки-Сибири. Вот даже здесь, на расстоянии вытянутой руки, мы обнаружили маленький кустик голубики, полянку с черникой, семейство маслят, кедр с шишками, рыбу в ручье, куст дикой малины. Только самый ленивый, никудышный путник позволит себе голодать на этом щедром пиру Господней трапезы.
— Смотрите, — матушка показывает на большой кедр, - ведь если срезать кедр, вырубить под корень, все равно на его месте кедр вырастет. Не береза, не дуб, а кедр, правда? Так и Россия. Православие под корень хотели извести, а корни-то глубоко, их не так просто уничтожить. Опять ростки пошли. Прежнее древо, помогучее самого крепкого дуба. Вот и детки эти, экологи, как росточки от того древа? И Настенька, отца Василия дочка, и те женщины в храме, которые плачут и молятся за Россию, и тот мальчик на телеге, помните, свернулся калачиком, спит, сибирский мужичок, дай ему, Господь, сил и разума.
Мы проводили матушку в Москву, а я осталась. И в доме, гостеприимном, русском, сердечном доме Федяевых стало одиноко и пусто. Матушку успели полюбить все, и хозяин Вадим Петрович, и жена его, Людмила Ивановна, и Володя. У меня было теплилась надежда встретиться с ней в Москве, но не получилось. Мне сказали - она уехала во Владимирскую область, оттуда в Архангельск, на Солонки, оттуда в Петербург, а уж потом в Австралию, домой. Ей надо успеть как можно больше увидеть, почувствовать, ей надо заглянуть в самые отдаленные уголочки и удостовериться в главном - жива Россия, не изуверилась не пропилась, не одичала и нравственном беспределе. Именно за этой благой вестью и отправила её и дальнее путешествие, так и не дождавшаяся встречи с Родиной, её дорогая, её любимая мама.
ПОВЕСТКА В СУД НА ИМЯ ГАМЛЕТА
Хоть бы не вызвали, хоть бы не вызвали, хоть бы пронесло... Вызвали.
