Куда пропали снегири?

-   Врач. В больнице. Ей, бабушка, виднее. У неё та­ких, как я, знаешь сколько.

-   Будь она проклята, - бабушка сказала это очень тихо и сама испугалась сказанного, перекрестилась, испуганно оглянулась на образа.

А потом Катя болела. Она не ходила в школу две недели, стресс дал о себе знать пониженной темпе­ратурой и сильной слабостью. Бабушка заваривала ей шиповник, носила с другого конца деревни пар­ное молоко. Они решили не писать родителям, зачем расстраивать их, всё равно уже ничего не изменишь.

И вообще они договорились не вспоминать о пере­житом. Но всё-таки вспомнили два раза. Первый раз, когда Катя случайно нашла два крошечных но­сочка, один готовый, другой недовязанный. Они обнялись с бабушкой, опять поплакали. И опять по­вторяла бабушка: «Не уберегла...» А второй раз, когда Катя, проснувшись утром, долго смотрела в окно и спросила:

- Куда пропали снегири, бабушка? Давно уже нет, а раньше каждое утро прилетали.

Накрахмаленная занавеска, яблоневая ветка, голая и унылая на унылом ветру. Взрослая девочка ждёт от­вета.

МУЖСКАЯ ЖИЗНЬ В ДОЛИНЕ ОЧАРОВАНИЯ

Смогли бы вы целый день от утренней зорьки до густых сумерек промолчать, будто воды в рот набрали? И не просто отсиживаясь в укромном местечке, а находясь «на юру», среди говорливого донельзя окружения, которое так и норовит развя­зать твой язык? «Обед скоро?» - спрашивают. «Ты пойдёшь в футбол играть?» - допытываются. А смог­ли бы вы целый день, от утренней зорьки до густых сумерек, маковой росинки в рот не брать, презреть завтрак, обед, ужин, довольствоваться только ключевой водицей, которая растекается по вашему изголодавшемуся животу, возмущённо урчит и бес­покоится? А друзья при этом аппетитно хрустят ре-дисочкой, наворачивают по две порции ухи и пред­лагают тебе издевательски-великодушно: «Съешь полтарелочки! Ну и аромат, удалась ушица как ни­когда...» А смогли бы вы покинуть обжитую лагер­ную стоянку и удалиться на сутки в непролазные дебри да и просидеть там ночь у костра, стуча зуба­ми от страха и холода?

«Непростое» испытание - скажете вы и хорошо по­думаете, стоит ли соглашаться на такие экзамены. Православные следопыты из Краснодара тоже хоро­шо подумали. И - согласились. Теперь-то умилитель­но вспоминать, весело...

-   Самое трудное - молчать. Я чуть-чуть не сорвал­ся. Меня спрашивают, куда отец Евгений пошёл. Я уже и рот раскрыл... Спохватился, - у Антона Сапунова на рукаве синей форменной куртки рядом с эмблемой православного братства юных следопытов маленькая яркая нашивка: три изящных лёгких перышка. Мол­чальник, постник, отшельник.

Но теперь экзамены позади, молчать юным следо­пытам уже без надобности. Наоборот, надо как мож­но больше рассказать приезжему человеку, то есть мне, о следопытском житье-бытье. Рассказывают:

-   Один раз на лагерной стоянке на нас смерч по­шёл. Чёрные тучи, ветер гнёт деревья, а мы все - к ико­не Матери Божьей бросились. Утих смерч, слава Бо­гу, - вспоминает семиклассник Илья Курдюков.

- А помните, как мы панихиду на братской могиле в посёлке Кура-Цэце служили? Ночь, а мы все со све­чами в руках, местные жители плакали, - это Катя Голивец.

-   Почему, Катя, ты пришла в братство следопытов, у тебя была какая-то особая цель?

Девочка серьёзно смотрит на меня.

-   Цель у нас у всех, наверное, одна - быть право­славными.

Да, ради этой цели пришли в братство православ­ных следопытов и Антон Ушаков, Иван Дульнев, На­дя и Илья Ященко. Ради этой цели собрал их всех под своим крылом иерей Евгений Иванов. Можно сразу поспешно возразить: не лучше ли приобщать детей к церкви напрямую, ходить на воскресные службы, поститься, изучать Закон Божий? Не околь­ным ли путём идут к православию юные следопыты, и вообще, допустима ли игра в православие, нет ли здесь подмены серьёзных понятий облегчённым ва­риантом забавы ради? Возражу сразу. Православ­ные следопыты посещают храм Божий, выстаивают долгие службы, причащаются, соблюдают посты. Никаких послаблений для них нет. Раз уж назвался православным... Но всё дело в том, что воцерковлённые дети разобщены, а они живут в мире, где разоб­щённым легко пропасть. В классе, на улице, даже по­рой в собственном доме они одиноки, непоняты, благодатные начатки веры, бывает, чахнут под на­тиском злого и жестокого мира. Боксёры знают, что на ринг надо выходить после серьёзной тренировки. И чем сильнее противник, тем прочнее должна быть сталь налитых мышц. Следопытские лагеря в Крас­нодарской епархии - как раз тот самый ринг, где православные дети учатся смотреть в глаза миру без робости, учатся оставаться самими собой, бороться с искушениями, укрепляться в православной вере. Это ни в коем случае не игра в православие, а эле­менты игры используются здесь исключительно для воспитания необходимых жизненных качеств - чест­ности, трудолюбия, скромности, умения встречать жизненные катаклизмы без паники и уныния, а с ве­рой, молитвой,