- Анфиса, возьмите мой плащ. Берите, берите, а то ещё простудитесь. Петер потом заберёт.
Новая дружба крепла день ото дня. Теперь уже Анфиса пригласила их к себе в маленькую мансарду на втором этаже. Хозяева уехали к детям в Ригу, и Анфиса командовала «парадом»: накрывала на стол, пекла блинчики.
Анфисе очень нравилась Анна - своей открытостью, простотой. Немолодая уже женщина, а как девочка чистая, доверчиво смотрящая в завтрашний день. И, конечно, нравился Петер. Выглядел он человеком надёжным. Анфиса была уверена, что Анне с ним очень спокойно. Каменная стена, за которой не надо мельтешить и о чём-то волноваться. А ещё подумала: «Вот такого бы мужа она не оттолкнула, с таким бы жила счастливо». Мысль эта была лёгкой, необременительной. Сначала... Потом ей понравилось об этом думать и представлять Петера в роли мужа. Вскоре поняла: влюбилась. А чуть позже почувствовала другое: Петер тоже неравнодушен к ней. Она приняла это как должное, но тут и испугалась, и обрадовалась.
Что было потом? Что всегда бывает. Ловили взгляд друг друга незаметно от вечно щебетавшей Анны, ждали с нетерпением той самой радостной минуточки, когда Петер отправится провожать Анфису. Шли рядом, как по минному полю. Казалось, чуть оступятся, и будет взрыв. Он сметёт всё вокруг, он закружит их в своём вихре, и они полетят, пропадут под тяжёлыми обломками. Прощались наспех.
...Она вошла в прохладную морскую волну, позволила ей накрыть себя. Плыла медленно навстречу восходящему бледному солнечному диску. Был ранний час, пустынный пляж затих в утренней дрёме. Заплыла далеко, а когда повернула, увидела на пляже одиноко стоящую фигуру. Петер. Высокий, в спортивном костюме. Стоял, глядя в море, ждал её. Анфиса поняла, что силы покидают её. Вышла на берег на слабеющих ногах, попыталась удивлённо улыбнуться:
- Доброе утро! Что-нибудь случилось? Почему ты здесь в такую рань?
Он молчал и, не отрываясь, смотрел на неё.
- Петер, что-нибудь случилось? Подошла, набросила халат на мокрое тело.
- Петер...
И - бросилась к нему в объятия. Она не могла, не хотела больше откладывать счастливую минуту... Он целовал её мокрые волосы и шептал прекрасные слова.
Они вернулись с пляжа, когда Анфисины хозяева ещё спали. Не смотря друг другу в глаза, остановились у калитки.
- Я на рынок. Анна просила купить овощей и сыр.
Она забралась под одеяло, её бил озноб. Вместе с тем сердце радостно, мучительно и радостно, стучало в груди. Она любит этого самого лучшего на свете человека. Она готова с ним на всё. Она ещё успела бы нарожать ему детей, она была бы кроткой, ласковой, она одарила бы его такой немыслимой, такой великой любовью, о существовании которой он даже не подозревает.
Вечером прибежал Георг.
- Мама с папой зовут ужинать. Рыбаки принесли свежей рыбы. Мама просила передать так: «Одна нога здесь, другая там».
Как она переступит порог их дома? Как сделает вид, что ничего не произошло? Переступила порог. И поздоровалась. И в глаза Анне посмотрела. А Анна воскликнула:
- Анфиса, ты бледная сегодня какая-то. Нездоровится? - и тут же громко, - Петер! Принеси-ка градусник, кажется мне, наша Анфиса перекупалась.
Петер вышел на веранду, протянул Анфисе градусник. Ток пробежал от её руки к его, или от его к её, где уж было разобраться. Но нашла в себе силы, отшутилась:
- Я здорова, Анна, не придумывай, не забивай Петеру голову пустяками.
Вечером он довел её до калитки, шепнул:
- Я приду к тебе, когда все заснут. Я тихо, хозяева не услышат, а Анне скажу, что пойду спать в сад.
Она промолчала,
