Они отъехали от дачи довольно далеко, когда сквозь дождливую мглу сзади полыхнуло зарево.
— Хорошо горит, — сказал «голубой» на заднем сидении. — Дерево, что вы хотите…
— Слушайте, мужики, — вздохнул Иван Иванович. — А вам не противно было целоваться на людях? Меня бы стошнило.
— Противно, — сказал водитель. — Больше под такой крышей работать не соглашусь. Но тебе, милок, лучше заткнуться с вопросами, пока по рогам не получил при попытке к бегству.
11
Из пещеры можно было убежать, но только вместе со снарядным ящиком, к которому приторочили связанные руки Седлецкого. Сидел он на ящике, как на лошади, уронив ладони между колен. Напротив в такой же позе пребывал генерал Федосеев. Саид подергал за веревки и сказал:
— Сыды харашо. Мине хадыт нада. Кушит делат. Мяса лубишь? Бараным резат нада.
— Идите, идите, дорогой Саид, — сказал Седлецкий, — Мы не убежим.
— Не убежим, — согласился Саид. — Горам кругом. Тырудно.
Когда Саид ушел, Федосеев спросил:
— Интересно, где они тут баранов держат?
— Вам это действительно интересно, Роман Ильич? — засмеялся Седлецкий. — Мне другое интересно: как скоро вернется наш бородатый хозяин. Имея хотя бы час в запасе, далеко уйдем. Не хочу изображать тут Жилина с Костылиным.
— А кто это?
— Потом… Сейчас надо уходить.
— С этим гробом? — постучал по ящику генерал.
— Без него, Роман Ильич, без него…
Седлецкий сильно упер правый каблук в землю и резко повернул стопу. Из носка армейского ботинка выскочило узкое стальное жало. Он дотянулся до своих веревок и через минуту поднялся с ящика.
— Однако… — пробормотал генерал, с интересом наблюдавший за Седлецким.
— Быстро идти сможете? — спросил Седлецкий. — Учтите, уходить надо быстро.
— Я не такая старая говядина, — буркнул генерал, отряхивая путы. — Бегом, конечно, не смогу. Но и под ручки тащить не придется.
— Зовите Саида. Громче зовите, Роман Ильич.
И встал у плащ-палатки.
— А-а! — заревел с удовольствием Федосеев. — Ой-ой-ой!
Палатка рывком распахнулась, Саид споткнулся о ногу Седлецкого и полетел на землю. Папаха свалилась, обнажив шишковатую бритую голову. Они связали недавнего стража и посадили на ящик.
— Ну, что ж, — сказал генерал, озирая поле брани. — Теперь вижу, Алексей Дмитриевич, деньги на вас ненапрасно расходуют, ненапрасно. А где мой пистолет?
— Можете дождаться хозяев и спросить…
В соседней пещере они разыскали «калашники» — совсем новенькие, в промасленной бумаге.
— Непристрелянный, — сказал Федосеев, брезгливо вытирая автомат подобранной тряпкой. — А гранат у них нет?
— Обойдемся, — поторопил его Седлецкий.
На выходе из пещеры споткнулись о полуразделанную тушу барана.
— Жалко, — сказал Федосеев. — Сколько мяса пропало…
Минут через пять из лабиринта каменных глыб они выбрались на простор, на свет. Седлецкий быстро нацарапал обломком камня на ложе автомата два створа — по приметным скалам и кривой пихте, поставил в центре крестик.
— Зачем это вам? — кивнул Федосеев на царапины.
— Чтобы вернуться, — сказал Седлецкий. — Теперь не заблужусь…
Обратный путь показался короче, потому что спускались с горы. Вечное солнце все так же светило над речной долиной, все так же дробилась и шумела на камнях вода.
— Хорошо тут, — огляделся генерал. — В отпуск бы сюда.
— Хорошо, — согласился Седлецкий.
В долине реки на каменных отмелях намыло грунт, и за него цеплялись крохотные елки и кривые березки. Чуть выше, на террасах, деревья были мощнее и гуще, переплетенные понизу лохматым и цепким кустарником, сквозь который белели головы борщевика. Синее и чистое небо с еле приметными облаками обнимало реку, горы и лес. После кислой угарной атмосферы партизанской ухоронки воздух над рекой казался медовым.
Но разглядывать красоты природы было некогда. Бойна хила в этих вечных горах и вечных лесах, война. Она косила пихты и рододендроны, прогоняла выше к снежным вершинам зверей и птиц. Беглецы набили обоймы патронами и вошли в знобкую быструю воду, держа курс на приметную зеленую лощинку в желтой проплешине противоположного берега.
— О чем у вас допытывались, Роман Ильич? — спросил Седлецкий, когда перешли реку.
— О грузе, — сказал генерал. — Чтобы отвязались, я сказал: ящики, мол, привезли. А что в них, не знаю. Там ведь были ящики?
Были, подумал Седлецкий. Запчасти, оружие… А бородатый теперь уверен, что в самолете прибыли снаряды с химическими боеголовками. Добрались по лощине до дороги, огляделись. Погони не было. Автобус с пробитыми шинами и волгу с трассы убрали.
— Что врать будем? — спросил Седлецкий.
— А зачем врать? — удивился генерал.
— Кто же поверит, что бандиты пригласили нас на допрос о каких-то паршивых ящиках!
— Не поверят — плевать! — ощерился Федосеев. — Я ни перед кем отчитываться не собираюсь. Пусть передо мной отчитаются: когда порядок наведут! Почему у них всякая сволота генералов ворует?
— Как хотите, — пожал плечами Седлецкий. — Вы уверены, что не выдали ценную информацию? А что, если в ящиках, о которых нас так настойчиво расспрашивали… Оружие какое-нибудь новое для вашего друга Карима!
— Голубчик… — отмахнулся генерал. — Если бы такое оружие со мной переправляли… Чай, шепнули бы на ушко! Я же не мешок с картошкой, а генерал-лейтенант. Кроме того, никакого нового оружия у нас нет. И, смекаю, не скоро появится. Военная наука тоже денежки любит. А пока ее, военную эту науку, делят, как цыган сало, никаких денег не хватит.
Они уже поднялись из лощины и двинулись к мосту. Вдалеке, в крохотных раскрывшихся воротах военного городка, сверкнули под солнцем стекла.
— Машину послали, — сказал Федосеев. — Можно посидеть…
— Почти уверен, — настойчиво сказал Седлецкий, присаживаясь рядом в кювете, — что в ящиках нечто очень важное. Лучше вообще не касаться этой темы. Нас выкрали, привезли в пещеру, связали и бросили. А мы освободились и удрали.
Через минуту на бешеной скорости подлетела открытая машина, набитая солдатами. Из кабины выпрыгнул полковник Лопатин:
— Не ранены?
— Нет, — скучно сказал Федосеев, с кряхтением поднимаясь. — А почему ты, полковник, сам во все дыры лезешь? Дивизию вот бросил… Давно пистон не получал?
Лопатин покатал желваки на скулах, но сдержался:
— Все нормально обошлось, товарищ генерал-лейтенант? Не били?
— Не успели, — проворчал Федосеев, по-хозяйски забираясь в кабину. — Поехали, поехали! А то стоим, как это самое…
В военный городок в прошлые наезды Седлецкий не попадал — тут служил надежный Мирзоев. Теперь он с любопытством вглядывался в растущие на глазах постройки. Городок за мостом уютно стоял в
