его «слепые» глаза следили за девушками в обтягивающих брюках.
Рив прошла мимо и услышала звон монеты, брошенной каким-то добрым человеком. Близ набережной сидел еще один человек, сложив под собой ноги и напоминая сплющенный аккордеон. На нем был рабочий комбинезон механика поверх синей куртки с оранжевой подкладкой. Похоже, спецовка должна была свидетельствовать, что ее обладатель в свое время занимался честной работой.
И еще ей встретилась женщина, лицо которой было как будто разорвано, что-то бормотавшая о Христе, и еще одна, с младенцем на руках, исколотых иглой, голос ее был низким, как звук тубы. Сквозь дыры меж ее зубов вылетали слова:
Парень на Стейт-стрит, в красных носках и в единственном ботинке, беседовал с посыльным, похожим на маленькую школьницу. На парне был костюм-тройка из гладкой блестящей ткани, а полу длинного модного пальто он подтянул под босую ногу. Парень умолял посыльного и всех окружающих дать ему десять долларов, чтобы он смог воспользоваться факсом в холле близстоящего отеля.
Все это были реальные люди, они жили реальной жизнью.
Дин Коновер, свободный от дежурства, сидел за столиком в «Нолэн Войд» и смотрел, как Рив переходит через улицу.
Он только что закончил рассказывать анекдот Мэферу, который заказал еще пива. Мэфер был в голубой майке с надписью
— Эй, а вот еще один, — сказал Коновер; он рассеянно притрагивался к своей промежности всякий раз, когда бросал взгляд на идущую Рив. Она говорила с парой калек, которые зарабатывали карточными играми близ участка, где начинались строительные работы.
— Ну так вот, двое адвокатов летят на самолете, — начал Коновер. — Один из них — еврей, другой — ирландец. Самолет попадает в воздушную яму, и все думают, что сейчас разобьются. Ах, да. Чуть не забыл, еврей был в очках. Приземлились они нормально, и тут католик смотрит на еврея и замечает, что тот осеняет себя крестным знамением.
— Эй, смотри-ка, — Мэфер явно не хотел слушать дальше и постучал по окну. — Там Рив Тауни. Интересно, что она раздает?
— Что бы она ни делала, она все равно сногсшибательна, — сказал Коновер чуть громче, чем следовало. — Дорого бы я дал, чтобы заполучить ее, — воскликнул он с энтузиазмом.
Он даже забыл рассказать до конца свой анекдот.
Глава 47
Вечером после первого дня их смертельного дежурства, все трое сидели в баре «Нолэн Войд». Тремалис оглядывал посетителей. В основном — группки из трех человек. Какая-то магия есть в этой цифре. Он вспомнил одного из вышибал в «Хард-Рок-кафе», который носил в своем бумажнике карточку. На лицевой ее стороне было написано: «ВЫБЕРИТЕ ОДНУ ЦИФРУ — 1, 2, 3, 4». На оборотной значилось: «ЕСЛИ ВЫ ВЫБРАЛИ 3, ТО ВЫ — СЕКСУАЛЬНЫЙ МАНЬЯК». На самом деле большинство действительно выбирало тройку.
Отец, Сын и Святой Дух.
Не увидь дурного, не услышь дурного, не скажи дурного.
В этот вечер в понедельник, 23 января, на телеэкране появился документальный репортаж. Недавно пойманный «серийный убийца» Тед Банди лихорадочно писал в полиции свои признания в убийствах женщин, совершенных им в Колорадо много лет назад, надеясь на смягчение наказания, которое, в конце концов все-таки его настигло, из-за давности лет.
В окружении пыхтящих любителей пива и солдат с деревянными шеями, только они трое выглядели пессимистами.
Тремалис и Шустек и здесь не покинули своих инвалидных колясок, стараясь быть последовательными в своей новой роли. Они сидели в баре, не сводя глаз с экрана, как будто надеялись, что там может показаться Болеутолитель, чтобы попрощаться с одним из себе подобных. Примерно так же, как убийца иногда появляется на похоронах, чтобы бросить последний взгляд на свою жертву.
Потеющего от страха Теда Банди можно было увидеть с трех различных углов: два телевизора стояли по обеим сторонам стойки бара плюс большой экран располагался над музыкальным автоматом. Телевизоры начинали трястись всякий раз, как снаружи громыхала электричка, и никого, казалось, не беспокоило, что громоздкие ящики могут на них свалиться.
Обычно в это время в баре показывали игры «Чикаго Блэк Хоукс», но сегодня вечер был отдан каналу «Си-Эн-Эн» и «серийному» Банди.
Звук всех трех телевизоров был приглушен. Посетителям вполне хватало зрелища потеющего Банди. Тремалис читал про него еще в старших классах школы. Его пальцы барабанили по подлокотнику кресла, в то время как на экране вспыхивали фотографии девушек — жертв убийцы.
Кто-то опустил серебряную монетку в музыкальный автомат. «Вдовы из Уайтчепеля» запели «Штучки, что мы попробовали сегодня». Шустек подпевал компакт-диску.
— Завтра утром Банди будет мертв, — сказал Шустек, поправляя бежевое одеяло на коленях, которое теперь пахло не только улицей, но и сигаретным дымом.
— Да, и слава Богу, — пробормотал кто-то, проходивший мимо их столика к туалету.
— Да, да, да — согласился один из сидевших рядом постоянных клиентов. Слова прозвучали так, будто вырвались и его рта по своей собственной воле.
— Одним меньше, — только это и смог выдавить из себя Тремалис.
— Одним меньше, — повторила Рив, притрагиваясь к бокалу с пивом.
— Интересно, сколько людей сейчас впервые точат ножи, просмотрев эту программу? — сказал Шустек, посмотрев сначала на Рив, а потом на Тремалиса.
Никто ему не ответил, хотя кто-то возле стойки заметил, что одна из школьниц, убитых Банди, очень симпатичная. На это его собутыльник возразил, что, во-первых, девушка уже мертва, а во-вторых, если бы даже была жива, то сейчас ей было бы не меньше сорока.
Но это ничего не меняло.
Они покинули «Нолэн Войд» сразу после полуночи, когда Тед Банди был еще жив. Рив вызвала такси еще в баре, и теперь, обняв друзей на прощанье, исчезла на заднем сиденье. В такси пахло ланолином.
Они заехали в задний двор «Марклинна» и решили отправиться спать. Ни один не заметил, что за ними следят. Чернокожий мужчина, который следил за ними, был уверен, что не ошибся. Они заехали в двор в креслах, потом встали, замаскировали их и вошли в дверь на своих ногах.
Следивший из окна седьмого этажа знал, кто они такие. Те двое придурков, что вязались к Майку Серферу. Об этом ему сообщил Гладкий Ти, а когда узнал, что он собирается сделать, Ти сказал,
Тот, что постарше, его не интересовал. Он целиком сосредоточился на втором, которого Ти называл Американской Мечтой.
Тед Банди был казнен в 6:16 утра по чикагскому времени во вторник, 24 января 1989 года. Именно в этот момент с Виктором Тремалисом случился мышечный спазм во время бритья и он порезал себе кожу на подбородке.
Шустек посмотрел на это одобрительно и заметил, что Болеутолитель вполне может клюнуть на засохшую кровь.
Чтобы не думать о Рив, Тремалис, запершись в ванной комнате «Марклинна», смотрел как кровь густыми алыми каплями стекает с его лица. Сидя на низком умывальнике со спущенными штанами, он
