невозможно работать против банды, подойдешь непосредственно к краю склона. Дальнейшую задачу определю позже.
– Мне надо знать точное время выхода к посту.
– Ты узнаешь его. Следом за твоей подгруппой пойду я с остатками отряда. Не исключено, что с тобой останется и Хакер.
– Ясно. Разрешите идти?
– Отдыхай пока.
– Давыд с Хирургом уже в моем подчинении?
– Да.
– Понял. Мы будем недалеко, за кустами противоположного склона.
– Добро.
К командиру группы пододвинулся старший лейтенант Грачев:
– Седой! Отряд, как я понял, блокирует объект с трех сторон?
– Да. И?..
– А откуда будет действовать оставшаяся часть отряда?
– Боишься, что без работы останешься?
– Не боюсь – ты же знаешь, бояться я давно уже перестал; опасаюсь, скажем так.
– Не останешься, не нервничай. А вот откуда мы с тобой, Гансом, Блондином и Давыдом будем действовать, решим, как проведем ночную разведку.
– Ты сказал, с Давыдом? Он же пойдет на пост!
– Мы его потом отзовем. Меня все больше интересует восточное направление…
– Но оно же, по данным разведки, непроходимо…
– В том-то и дело, что по данным разведки. Мы должны в этом сами убедиться при принятии окончательного решения по отработке объекта Шаграм. Нам бы одновременно ударить с четырех сторон, было бы дело! И не может быть, чтобы сразу же за Шаграмом не нашлось местечка для спуска вниз. Надо поискать хорошенько.
– Ночью?
– А какая разница? Ночью спокойней.
– Поищем… А если не найдем?
– Значит, будем принимать другое решение. Шаграм нам по-любому надо брать.
– А вот я бы террасу посмотрел…
– Ее посмотрит Голубь… Пегас передал тебе график охранения временного лагеря?
– Так точно.
– Следи за его исполнением. А заодно и сил набирайся. Кто знает, как сложится обстановка в этом чертовом Шаграме. Может получиться так, что придется нам скакать по плато и «зеленке» зайцами, уходя от преследования… Да, и предупреди Ганса, Блондина и Хакера, чтобы в 20.00 после ужина прибыли ко мне.
– Есть!
Неожиданно вернулся турок.
– Что-то случилось, Бек? – спросил Седов.
Капитан присел перед майором:
– Думаю, нам необходимо убедиться в том, что часовые на посту сменяются в 20.00. Данные разведки – одно, а реальная обстановка – другое. И потом, моджахеды могли в любое время изменить график несения службы на посту раннего обнаружения противника. Если они сделали это, то мы можем попасть в сложное положение. Придется раскрыться, а это…
– Ты прав, Бек. Я тоже думал об этом. Вопрос, как проконтролировать смену часовых… По карте, ближе чем на двести метров к посту в светлое время суток не подойти. Нет подходов. Соответствует ли реальная местность карте, мы тоже проверить не в состоянии – без риска быть обнаруженными…
– Знаю, смотрел на плато. И на карту. Да, отсюда по свету к посту не подобраться, даже применяя средства маскировки. Но я уверен, что вы продумали вариант с выходом хотя бы одного бойца на южный склон. И бойца из подгруппы, что повел на юго-запад Пегас.
– Ты что, слышал мой инструктаж?
– Нет, но это подтверждают логика и опыт проведения подобных акций.
– И вновь ты прав. Я действительно приказал Голубю ориентировочно к 18.30–19.00 выйти на позицию южного склона. И, между прочим, практически напротив поста.
– Вот Голубь и мог бы проконтролировать смену.
– Верно мыслишь, Бек! Так и сделаем, я уточню Голубю задачу. Ты-то сам решил, как будешь снимать часовых?
– Извините, командир, но вопрос неуместный. Это моя работа, и я умею делать ее хорошо.
– Не обижайся.
– Какие обиды, командир? Мы одна команда. Можно сказать, братья. Ведь в случае неудачи нам всем предстоит умереть вместе…
– Уверен, до этого не дойдет. Не для того нас собирали, чтобы мы геройски сложили свои головы в первом же выходе.
Бекир Озбек кивнул и бесшумно отошел к кустам, где его ждали прапорщик Давыдюк, капитан Леруа и лейтенант Додье.
В 18.00 радиостанция малого радиуса действия майора Седова издала сигнал вызова.
– Седой! – ответил командир отряда.
– Это Пегас. Мы в ущелье. Голубь поднялся к югу.
– Укрылись хорошо?
– Да, местность позволяет. Дорога на Мельмен пуста, но, судя по следам, что оставлены на запыленной части ущелья, за продуктами «духи» ездили вчера или позавчера.
– Значит, в ближайшие четыре-пять суток в Мельмене им делать нечего?
– Кто знает… Но если боевики покупают там только продукты, то нечего.
– Хорошо. Доклад принял. Жду сеанса связи с Голубем.
Старший лейтенант Голуб вышел на связь через сорок минут, в 18.42, сообщив:
– Я на юге.
– Позиция?
– Хорошая. Вижу северный склон от крыш зданий и пост «духов».
– Возможность укрыться непосредственно на вершине для работы по всей территории базы есть?
– Так точно.
– Понял тебя… Наблюдай за склоном и постом. Проконтролируй смену «духов». Конец связи.
В 20.00 Голуб доложил, что видит на северной вершине двух душманов, неожиданно появившихся метрах в пятидесяти восточнее лачуг крепости.
– Восточнее? – переспросил Седов.
– Так точно!
– И ты не видел, где конкретно поднимались караульные?
– Нет. Но то, что восточнее Шаграма есть тропа, скрытая от внешнего наблюдения, – точно, иначе я увидел бы поднимавшихся боевиков.
– Метрах в шестидесяти?
– Примерно.
– Посмотрим, что там за тропа… Продолжай наблюдение.
– «Духи» вышли к посту. При себе имеют автоматы, два термоса – скорее всего, с водой – и две коробки сухого пайка. Провели смену. Один из новых часовых проверил пулемет. Сменившиеся «духи» пошли на восток. Так, внимание, они скрылись за небольшой грядой, это ориентир тропы…
– За грядой? Понял. Что еще?
– Всё. Вновь заступившие в караул часовые устраиваются на посту. Выбили пыль из кошмы, осмотрелись. Присели, одни нуристанки видно. Смотрят в сторону плато.
– Сменившихся на склоне не видишь?
