дзю вадза — свободной атаки ножом, мечом, или просто голыми руками. Все инструктора могли продемонстрировать более или менее далекие от ката варианты техник. Некоторые просто останавливали атакующего шлепком ладони по подбородку, другие, двигаясь грациозно, как в балете, поворачивались или отшагивали, чтобы заставить укэ упасть безопасным, но впечатляющим способом.
Андо продемонстрировал свой скоростной стиль, и я в первый раз увидел, как Чида применяет оги, секретную технику. Он попросил двух ассистентов поднять его в воздух, каждый ассистент твердо держал одну руку так что Чида, очевидно, беспомощно повис в полуметре или метре от земли. Это было похоже на Гудини. Сначала ничего не происходило, а потом Чида прыгнул на землю, а два ассистента уже кувыркались в воздухе. Секрет Чида состоял в том, чтобы опустить центр тяжести в ноги без движения. И в тот же самый момент он менял положение рук, чтобы ослабить хватку помощников. Это было настолько неожиданно, что ассистенты не успели сообразить, как они оказались в воздухе.
Затем Чида продемонстрировал технику в дзю вадза, с первым попавшимся под руку противником, которым оказался Майк Кимеда. Кимеда был слишком медленным для Чида и приземлившись, он повредил себе лодыжку
Когда наступила очередь воинственного и как всегда с тщательно уложенными волосами Накано, он выбрал в укэ Кикучи, который был очень симпатичным и спокойным парнем, и одним из учи-деши*. В свои двадцать восемь лет он был одним из самых старших учи-деши, но и одним из самых умелых тоже. Его айкидо было весьма хорошим, точно не хуже, чем у Карлика Фуджитоми, но немного уступало от природы более одаренному «гуттаперчивому мальчику» Йоджи, который был самым младшим учеником. Все, что случилось позже, невозможно никак объяснить, как только с точки зрения ненужной жестокости.
В отличие от поединков в каратэ или в боксе, демонстрация айкидо является односторонней. Укэ просто позволяет мастеру продемонстрировать все, на что тот способен. Это не значит, что укэ должен играть в поддавки, но от него требуется некоторая доля кооперации. На уровне мастеров вроде Такэно или Мастарда, падение укэ — это результат его предыдущей атаки. Мастард вообще в тот момент находился на стадии, когда чем жестче укэ и чем менее он настроен сотрудничать — тем проще с ним работать. К сожалению, чем жестче укэ, тем больше вероятность того, что он будет травмирован. Мягкие и гибкие партнеры вроде Йоджи просто выскальзывают из рук, как резиновая змея, отскакивая и укатываясь от неприятностей. Кооперация укэ также распространяется на способ атаки. Некоторые мастера не заботятся о том, каким способом их будут атаковать, они готовы ко всему. Другие просят продемонстрировать какой-либо конкретный вид атаки, например: боковой или прямой удар и так далее, чтобы акцентировать внимание зрителей на определенной технике или аспекте отражения атаки.
Произошло следующее: Кикучи неправильно расслышал команду Накано. Он атаковал прямым ударом, в то время, как Накано просил его сделать боковой удар, нацеленный в висок. Накано легко блокировал неправильную атаку и дальнейшее движение Кикучи, и кинул укэ таким образом, чтобы тот приземлился на основание шеи, и не имел возможности замедлить падение. Кикучи попытался подняться, но споткнулся, и упал на колени. Очевидно, он был оглушен ударом. Другой учи-деши поспешил занять его место, в то время как оглушенного Кикучи оттащили в сторону.
Это было отвратительное в своей бессмысленной жестокости зрелище. Кикучи доверился учителю, и был наказан таким ужасным образом! Укэ знает, что каждый раз, когда он атакует учителя, ему придется страховаться. Это та часть айкидо, которая требует доверия. Мастард говорил: «Если вы не доверяете учителю, не вставайте с ним в пару.» Не так-то просто для учи-деши в точности делать, что их просят. Они являются частью системы, и если их учитель имеет на них зуб, им придется нелегко.
Я мог бы перечислить целый список моментов, составляющих неприглядную, неприемлемымую сторону японского будо. Сакума, которого постоянно пинали каждый раз, когда он пытался сделать технику, Бен, которого заставили делать кроличьи прыжки, пока он не потерял сознание на жаре, жестокое обращение Фуджитоми с Дэнни, в результате чего последний постоянно травмировал себе колено и вот теперь еще бессмысленное насилие над Кикучи.
Были и другие травмы, полученные в ходе шоу: один японец сломал себе плечо и его увели, залитого кровью и с торчащим из пижамы куском кости. Также сломанная лодыжка Кимеды, и несколько других переломов и растяжений. Но это были честные травмы, полученные не в результате чьего-то злого намерения. Это были просто случайности, а не наказание в тюремно-лагерном стиле.
Когда мы вернулись с шоу, у Криса была еще одна плохая новость. Малыш Канчо умер и всплыл кверху брюхом. Мы похоронили его внутри большой бутылки из-под сакэ. Достойный конец великого учителя. Бен предлагал заспиртовать его для потомков, но мы все были против — у нас и так в комнате было слишком мало свободного места. С трогательной почтительностью бутылка была помещена в один из громадных пластиковых мусорных баков напротив Фуджи Хайтс.
Как совершить идеальное убийство
«Когда замыслил убить кого-либо, это дело нельзя откладывать. Сердце может ослабеть, или можно упустить благоприятный случай. Путь Самурая — немедленный порыв и сокрушающий натиск.»
Хагакурэ Октябрь — ноябрь
Должен признаться, я потерял контроль над классом. В классе учится всего двадцать девочек, но, тем не менее, я умудрился потерять над ними контроль. Есть четыре школьницы, которым я не нравлюсь. Они не хотят говорить и слова по-английски. Когда я говорю на японском, они смеются и утверждают, что не могут разобрать ни слова. Эти четверо заразили своим отношением других учеников, и если я и имел какой-то авторитет раньше, то теперь он практически испарился.
Мой метод изучения английского языка, если это, конечно, можно назвать методом, опирался на предположение, что студенты меня любят, и это, вкупе с естественным желанием учеников получать хорошие оценки, относительно дисциплинировало класс. Иногда, конечно, становилось немного шумно, но ничего такого, с чем бы я не смог справиться. Я всегда старался сделать уроки интересными, причудливыми и необычными. Мне нравилось думать, что именно на такие уроки я хотел бы ходить. Я хотел развить их воображение, заставить их думать, и дать им свободу, в которой им отказывали учителя, придерживающиеся более традиционного подхода. Внезапно выяснилось, что никто не интересуется моими «интересными» уроками. Я был непопулярен. Даже те девочки, которые меня любили, теперь были настроены негативно, поскольку я вышел из терпения, безнадежно пытаясь вернуть контроль над классом.
Я кричал и бесновался. Пользуясь их незнанием английского языка, я грязно ругался и скоро понял, что
