НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ГОЛОС НОМЕР ОДИН
Я сейчас кончу.
Бьет струя. В три приема. Первая летит вверх. Вторая стекает между его ног. Последняя капля венчает сцену.
НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ГОЛОС НОМЕР ДВА
А! О! Да!
Снова съемки в помещении. Непроглядная темнота. Свет спички. Сигарета. Бормотание. Возня. Один голос выше другого, затихает к концу фраз. Задает вопрос. Потом другой. Тихо. Бесстрастно. Монотонно. Безучастно.
НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ГОЛОС НОМЕР ОДИН
Теперь иди. Ты же знаешь, тебе пора.
НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ГОЛОС НОМЕР ДВА
Все к тому, что ты прав.
Он снова натягивает плащ. Поднимается. Уходит.
НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ГОЛОС НОМЕР ОДИН
Как ты думаешь, мы еще увидимся?
Шаги.
Снова на улице. Он выходит из старого кирпичного здания, садится в машину — и вот его уже нет.
НОВЫЙ ГОЛОС
Молодой человек?
Я
А?
НОВЫЙ ГОЛОС
Позвольте ваши документы.
Двое копов. Один говорит. Второй держит фонарь. Меня просят пройти. Свет бьет в лицо.
КОП-ГОВОРУН
Это для твоего же блага, сынок. Эти люди — извращенцы. Никогда не угадаешь, что в угаре такому может прийти в голову.
КИНОТЕАТР «ВЕНЕРА». НОЧЬ
Мы на улице. Коп-говорун. Его лекция. Женщина в будке. Она кивает. Смотрит прямо на нас. Рядом, почти невидимая в темноте, тормозит машина. Коп с фонарем дает им знак — все в порядке. Коп-говорун зовет:
— Детектив!
Мужик с соседнего сиденья. Выбирается из еле различимой машины. Смотрят прямо на меня. Обращаясь к говоруну, произносит:
— И что только дети делают во всем этом дерьме?
Коп с фонарем поддакивает:
— Знали бы, сами пошли в детективы.
1.2
— Простите. Забыл вопрос.
— Мы спрашивали, в каком возрасте вы впервые посмотрели порнографический фильм.
— А-а-а…
1.3
В школе, на следующий день. Пятница. Рано утром. Подхожу к входу. Кругом снег. Школьники скатываются с горки. По двое, по трое. Смеются. Но я-то лучше знаю. Видал такое, что им и не снилось. Вижу девушек с муфтами, мне никогда с ними не поиграть. Вижу парней в шапках-«петушках», с ними мне тоже ничего не светит. Я начинаю представлять их вместе. Разные невозможные сочетания. Типа чирлидеров с законченными ботаниками. Игроков в регби с маменькиными дочками. Участвуют все. Никто не жмется у стенки, никаких колонок, никаких диск-жокеев. Здесь, сейчас.
Шона Ковальчак. Ее гладкие ноги. Она почти обнажена — остался только пояс с подвязками, — призывно развалившись, смотрит на Бобби Голтса, капитана команды. Он морочится с презервативом.
— Вставь, вставь же мне.
Его лицо покрывается легким румянцем, затем густо краснеет от прилива крови — ничего не выходит. Шона натягивает на голову бумажный пакет. Ее щель намокла.
— Давай, — соглашается Бобби.
— Так давай, давай же! — Шона проделывает дыру в пакете, чтобы взять член Голтса в рот.
Бесполезно — он все так же похож на червяка, который не желает двигаться дальше.
— Полижи тогда меня, это сладко, — требует Шона.
— Если ты хочешь, Шона, то давай. Если ты считаешь, что так надо.
Она думает, что так надо. Она знает, что больше он уже не станет над ней подшучивать.
Или же так.
Джеффри Смит-Гарни, знаток физики, странствуя по морям, натыкается на остров и видит там толстушку Синди Карратерс, неудовлетворенную богатую сучку, которая ревет, лежа на камнях: у нее кончилась вся косметика. Никто ее не слышит. И тут появляется Смит-Гарни, голый до пояса снизу, его член — размером с августовский цукини.
1.4
— Тринадцать. Мне было тринадцать, когда я посмотрел свое первое порно.
— Помните название?
— Помню. «Дрочка по кругу — 1976».
