Надо сказать, новое тело, так подсобившее недавно, слегка разочаровало парня. Конечно, бежать так было не в пример легче и быстрее. Да и плавать — волчонок пять раз благословил покровителя рода, пока добирался на остров. Разбойники устроились основательно, не забыли даже сторожевую вышку, так что у плывущего человека шансов не было никаких. Стоило на миг высунуть голову из воды, чтобы вдохнуть воздуха — и принимайте, светлые боги. А зверя, может, и заметили, но не тронули. Плывет себе какой-то щенок по своим делам — ну и пусть его. На шкуру пока все равно не годен — маловат. Именно это обстоятельство и разочаровало парня жестоко: берсерк из него получился справный, четыре лапы, хвост, два острых уха и целая пасть отличных острых зубов… Только вот мощи совсем не было. Вместо матерого зверя вышел из Всеволода оборотень-волчонок. Худой, долговязый, немного нескладный, с выпирающими лопатками и непропорционально большими щенячьими лапами. Не волк, а недопесок какой-то. Обидно…
И вот с этим, с позволенья сказать, телом и придется идти в бой против всемеро превосходящего противника. Именно столько разбойников насчитал волчонок в окрестностях. К слову сказать, для разведки тело оказалось самым подходящим, в нем было легко следить, прятаться, а особенно вынюхивать и подслушивать. Большущие уши, стоило их повернуть в нужную сторону, словно антенну, настраивая на нужную частоту, отчетливо разбирали разговор вполголоса за двадцать шагов. Именно так волчонок и узнал, где искать родичей. А еще узнал он такое, во что поначалу не поверил. Скрали их не для того, чтобы выкуп с рода взять.
Он лежал против двери уже почти полчаса, и не знал, на что решиться. Идти выручать своих волком или сначала обернуться назад. В том, что это у него получится, стоит лишь пожелать, Всеволод не сомневался. Сомнения были лишь в том, что удастся снова перекинуться в волка, ведь он так и не понял, как это вышло. С одной стороны, в привычном теле как-то сподручнее — крючок на двери откинуть, еще что. А с другой — оружия-то все одно — никакого. Даже ножа завалящего — и того нет, на берегу остался, там, где Всеволод неожиданно для себя обрел древнюю силу своего рода. Как опала с него одежда, так вместе с ремнем да с ножом там и осталась.
А у волчонка целая пасть оружия. Так само в бой и просится — Всеволод отчетливо услышал, как зубы его сами собой клацнули. От неожиданности он даже припал к земле — таким громким показался ему звук. Но тать, стороживший вход, ничего не услышал, продолжая сидеть и таращиться в синее небо, считать одному ему ведомых ворон.
Это и подтолкнуло волчонка к действию. Припав к земле, он стремительно и неслышно преодолел оставшееся до врага расстояние, и, сжав новое тело, как тугую пружину, внезапно и стремительно бросил его на здоровяка.
И тут же понял, как ошибся. Тело волчонка было быстрым, но слишком легким. А здоровяк только казался сонным. Заслышав шорох, он обернулся, прямо не хуже волка, и принял зверя, целившего в шею, на сгиб руки. Изумленно распахнулись голубые, совсем детские глаза, но крика, которого так опасался Всеволод, не последовало. Разбойник здорово удивился, но совсем не испугался.
— Ты чего, псина? — ошалело пробормотал он и тряхнул рукой.
Всеволод разжал челюсти, шлепнулся в траву, но тут же подпрыгнул снова, целя туда, куда наметил с самого начала — в горло.
— Спятил, — буркнул здоровяк, легко отклоняясь и отправляя волчонка метким пинком в кусты, — бешеный, что ли?
У парня помутилось в глазах и сперло дыхание. Оказалось, в волчьем теле, таком удобном, драться-то сподручно лишь тогда, когда ты и родился волком. А человеку в нем неловко: кулак норовит сунуться поперед зубов, а какой у волка кулак? Может, от железных когтей и был бы толк, да только парень их машинально поджал, вот незадача! Подвело его волчье тело, ох подвело!
И тут случилось то, что заставило его волчьи уши загореться от стыда — здоровяк захохотал. Глядя на Всеволода во все глаза, он хлопал себя ладонями по коленям и закатывался, словно услышал хороший анекдот.
— Так ты, щенок, выходит, не совсем щенок, а?
Всеволод припал на передние лапы и зарычал. Показалось — грозно. Но здоровяка это развеселило еще больше.
— Ну-ну. Ведуну тебя подарить, что ли?
Они смотрели друг на друга, не отводя глаз, и мальчик лихорадочно соображал, что делать. Но разбойник сообразил первым. Он сделал обманное движение, и Всеволод, хоть и учен был, купился как… щенок. Метнулся туда, где разбойника уже не было, острые зубы бесполезно клацнули в воздухе, а здоровенная длань сгребла звереныша за шкребень и мощно приложила о дубовую стену. У волчонка в голове помутилось, но сознание удержалось. Выходит, впрямь волчье тело надежнее человечьего и крепче.
Здоровяк откинул дверной крюк и швырнул Всеволода в полутьму сарая. Или все-таки избы? Уже падая, тот различил, как захлопнулась за ним дверь и щелкнул крючок. Спас называется! Попал как кур в ощип.
— Ой, волчонок! Смотрите, какой забавный! — голос Изяславки, сестры, прозвучал колокольчиком и выдернул мальчишку из ступора. Мотая головой, он поднялся на четыре лапы и огляделся.
Окон в избе не было, это Всеволод еще снаружи заметил, так что, несмотря на белый день, тут было темно, как в подполе. Но мальчику это ничуть не мешало отчетливо разглядеть всех своих родичей: отец с дядей Мстиславом, мама, сестричка, которой он понравился в его новом теле, Дан, тот, похоже, дремал, тетя Лада. И Яра. Она сидела, выпрямившись, и неотрывно смотрела на молодого волка.
Родичи были связаны. Женщины и дети — веревками, а мужчины какими-то железными стяжками, такими, что не порвешь. Они тут не раз попробовали, вон запястья-то как измяты… А еще, похоже, привели их в этот сарай с мешками на головах, да потом они освободились — мешки валялись рядом. Все это Всеволод различал очень отчетливо, несмотря на темноту. Гораздо лучше, чем в прибор ночного видения, который как-то дал ему опробовать дядя Мстислав. Волчьи глаза оказались способнее.
Открывшаяся дверь впустила немного света и тут же захлопнулась, так что родичи почти ничего разглядеть не успели. Кроме Изяславки, сидевшей ближе всех к двери.
— Кто здесь? — негромко спросил отец. Голос его был спокойным.
Не зная, как дать о себе знать, Всеволод попытался тявкнуть.
— Я же говорю, это волчонок! — крикнула сестра.
— Всеволод? — неуверенно спросила мама.
Мальчик опешил.
Словно уловив его недоумение, отец хмыкнул:
— Ты еще в зыбке пару раз перекидывался. Мы даже ведуна звали, думали, может, древняя сила проснется. Вот и проснулась. Ну, что сидишь? Раз догнал, так выручай, волк.
Опомнившись от изумления, что его тайна и никакая не тайна вовсе, Всеволод подскочил первым делом к отцу.
— Да зубов-то не жалей, — подсказал он, — новые вмиг отрастут.
Ой, и неприятное это дело, проволоку рвать. Пасть немедленно наполнилась кислой слюной с привкусом металла, собственной кровью от раненых десен, а чуть позже и обломками клыков. Но стяжку он сломал! С веревками оказалось куда как проще. Пока отец разминал запястья и, вполголоса ругаясь, в темноте пытался разломать такой же хитрый замок на руках Мстислава, волчонок вмиг перегрыз путы мамы и брата, а те быстро развязали Изяславу и Яру.
— Что дальше? — спросила мать.
— Дверь как заперта? — озадачился Мстислав.
— У-у-у, — обстоятельно объяснил волчонок.
— Очень понятно, — хихикнула Яра.
— Замок? Засов? Крючок? — Всеволод утвердительно тявкнул. — Ну, это неплохо. Ключей, стало быть, не нужно. Охраняет нас только этот бугай? — Волчонок снова тявкнул. — Одолеем, — уверенно проговорил Мстислав. — Где катера — знаешь?
— Да знает он, поди за ними и прибежал, — отозвался отец, — давай-ка, сосед, к двери. А вы, бабы, повизжите хорошенько.
