– Интригами, мой мальчик, интригами. Что ещё остается слабой женщине?
– Куда ты вчера пропала? – спросил Пилигрим. И тут же спохватился: – Прости, это не моё дело.
– Никаких тайн, – спокойно отреагировала Яна. – Хочешь, встретимся? Расскажу всё как на исповеди!
Пилигрим перехватил трубку левой рукой и вытер вспотевшую правую ладонь о колено.
– Очень хочу.
– Тогда быстренько кати к памятнику Пушкину. Знаешь место?
– Буду через полчаса, – пообещал Пилигрим. Хотел уточнить, успеет ли дама добраться до назначенного пункта хотя бы в течение полутора часов, но Яна дала отбой. Не прощаясь.
Пилигрим сунул трубку в карман и минуту постоял у окна, глядя во двор бессмысленным телячьим взглядом. В душе распевали канарейки с соловьями, и трели, прежде казавшиеся Пилигриму верхом глупости, в данный момент доставляли. У него свидание. Блин, до чего иногда жить хорошо!
Пилигрим пошёл в ванную, хорошенько умылся, почистил зубы и пригладил влажной пятерней вечно торчащие вихры. Осмотрел себя в зеркало, улыбнулся сначала многозначительно, потом приветливо, дружелюбно, весело, с оттенком загадочной грусти… Ничего, нормальная морда. По крайней мере, не прыщавая.
Из ванной комнаты Пилигрим метнулся в спальню. Открыл гардероб и принялся выбрасывать на аккуратно застеленную кровать вещи с полок. Искомая трикотажная маечка со скромным фирменным символом по закону подлости нашлась последней. Пилигрим быстро переоделся, оценил отражение в большой зеркальной створке и сморщился. Дедал при всей внешней подтянутости мужчина КОРПУЛЕНТНЫЙ, и вот результат – майка провисает в области живота. Ничего, дело поправимое.
Пилигрим вернулся назад и закопошился в гардеробе, как фокстерьер в лисьей норе.
– Что тут происходит?
Пилигрим даже голову на голос не повернул.
– Дед, где твой серый блейзер? Ну, тот, который ты из Шотландии приволок?
Дедал отодвинул Пилигрима от гардероба, тяжёлым вздохом оценил его перевёрнутое нутро и снял с плечиков скромную серую вещицу.
– Держи. Деньги есть?
– Ага, – ответил Пилигрим, влезая в рукава. Блейзер удачно скрыл провал в области живота. – Дед, дай какую-нибудь туалетную воду, только не очень древнюю.
Дедал достал из туалетного столика новую упаковку туалетной воды с непонятными заковыристыми письменами.
– Сейчас очень в моде японские парфюмеры…
– Брызгай быстро! – перебил Пилигрим и зажмурился. В голове стучало: полчаса на всё про всё, Яна ждать не станет.
Японский аромат не походил на запах цветущей сакуры, чего втайне опасался Пилигрим. Ничего запашок, лёгкий, ненавязчивый. Хотя, может, сакура именно так и пахнет, откуда Пилигриму знать? Он её не нюхал.
– Ну как? – спросил он у деда, поворачиваясь во все стороны.
Дедал одобрительно оттопырил нижнюю губу и показал большой палец. Пилигрим молнией метнулся в коридор и запрыгал на одной ноге, натягивая кроссовки с помощью указательного пальца. Дедал быстро сунул ему в карман пару шелестящих бумажек.
– Бери, дурак! – шепнул он сердито, уловив протестующее движение внука. – Красивые девушки удовольствие не дешёвое!
От удивления Пилигрим перестал прыгать и замер на правой ноге, как цапля.
– Откуда ты знаешь, что она красивая?
– Подумаешь, бином Ньютона, – буркнул Дедал. – Стал бы ты иначе суетиться. Ладно, беги, а то опоздаешь. – Открыл дверь и вытолкнул обалдевшего внука на лестницу.
Глава девятая
С цветами или без?
Вопрос, мучивший Пилигрима по дороге, был отнюдь не риторическим. Рассмотрим доводы «за»:
1. На первое свидание без цветов являются тупые жлобы и скупердяи.
2. Женщины любят, когда им дарят цветы.
3. Мужчина с букетом в руках фигура, конечно, комичная, но только не в женских глазах. Ботаника они называют интеллигентом.
4. Такая девушка, как Яна, должна ходить по розовым лепесткам. Всю жизнь.
Теперь довод «против». Один, но весомый:
1. Глупо и неудобно болтаться по городу с шелестящим веником в руках.
Пилигрим прошёлся по подземному переходу, отыскивая цветочный ларёк. Неприметная стекляшка нашлась в конце длинного тоннеля со множеством рукавов налево и направо.
«Посоветуюсь с продавщицей», – решил Пилигрим и вошёл в помещение размером два на полтора, для чего ему пришлось слегка согнуться, как хорошо воспитанному японцу. Сомнения терзали, время поджимало. Однако при первом же взгляде на продавщицу Пилигрим понял: идея зафейлена.
Девица лет двадцати с длинными черными волосами, словно выглаженными утюгом, в майке с глубоким декольте, откуда вызывающе торчали края блестящего чешуйчатого бюстгальтера, тараторила в трубку:
– Короче, я ему говорю, отвали, мудак, ты мне на буй не нужен. А он мне сегодня эсэмэску кидает: «У меня на тебя стоит, кукла». Представляешь, идиот? А я ему отвечаю…
Пилигрим подошёл к девушке и помахал ладонью перед её глазами, изобразив на лице вопрос.
– Ценники на тумбах, – торопливо бросила девица. Подтянула опустившийся край бюста и продолжила тарахтеть: – В общем, я ему пишу…
Пилигрим взглянул на часы и без церемоний вырвал трубку из цепких пальцев с облупленным лаком на ногтях.
– Ты чё, совсем обуел?! – взвизгнула девица.
Пилигрим продемонстрировал ей мобильник, зажатый в ладони.
– Найдёшь мне голубую розу – получишь его обратно. Дошло? И быстро, а то я опаздываю.
– Голубую? – переспросила девица. Окинула Пилигрима задумчивым взглядом и сложила губы куриной гузкой. – А по виду не скажешь. И не разберёшь уже, кто есть ху. Вон голубые розы. – Она кивнула на большую вазу с торчавшими из неё крепкими бутонами, словно вылепленными из воска. – Бери, какая нравится.
Пилигрим осторожно потянул длинный стебель и ойкнул. Острый шип уколол палец до крови.
– Знаешь, а я слышал, что бывают розы без шипов, – сказал он, посасывая ранку.
– А я слышала, что бывают мальчики, которые трахаются с девочками, – отбрила девица. – Плати и верни мобилу, иначе мента позову.
Пилигрим осмотрел голубой бутон и решительно велел:
– Срезай колючки. Давай-давай, шевели ручонками!
В общем, через десять минут нервотрёпки Пилигрим вышел из стекляшки с обезвреженным цветочным стеблем в руках и направился к лестнице. Шёл, небрежно помахивая цветочком, словно только что сорвал его с ближайшего кустика просто так, под настроение. Поднялся и замер на последней ступеньке, обшаривая взглядом пятачок у памятника великому поэту. Сердце тревожно ёкнуло и остановилось: вот она!
