Норман проводил их молчанием.
Дождь все еще лил, когда они садились в машину.
— Едем в Истфилд? — спросил Уокер.
И услышал в ответ:
— Мне бы хотелось вернуться на то место.
Бедный Уокер не мог заглушить стона отчаяния. Ратлидж повернулся к нему:
— Вы можете оставаться в машине.
Подъехав к обрыву, Ратлидж попытался найти хоть какие-нибудь следы. Принимая во внимание погодные условия, это было почти безнадежно, но он надеялся на свое острое зрение.
Голос Хэмиша пробился сквозь шум дождя и ветра: «Брось ты это».
Поиски увенчались лишь находкой монетки в полпенни, которая наверняка валялась здесь месяцами, если не годами. Ратлидж поднял ее — на него смотрело бородатое лицо Эдуарда VII. Он вернулся в машину и спросил Уокера:
— Вы знаете доктора, который был здесь сегодня утром?
— Не очень хорошо. Доктор Томпсон. Его прозекторская находится где-то на Хилл-стрит.
— Давайте поищем. — И Ратлидж вернулся в город.
После нескольких попыток они отыскали табличку с именем доктора на одном из домов. Медсестра доктора, высокая худощавая женщина со сладким выражением лица, открыла им дверь и провела в прозекторскую.
Тело, находившееся на столе, было прикрыто простыней. Мокрая одежда лежала в стороне. Доктор Томпсон мыл руки и повернулся, когда они вошли. Узнав их, он сказал:
— Вы были на обрыве с инспектором Норманом. Это он вас послал? Я как раз собирался к нему зайти.
Ратлидж представил себя и констебля.
— Я приехал из Лондона, чтобы провести расследование. Хартл — не первая жертва, были и другие, в Истфилде.
— А, да, я помню, мне говорили. Значит, я должен доложить вам о результатах, прежде чем поговорю с Норманом.
— Так что вы выяснили?
— Что мое предварительное заключение было верным. Я имею в виду горло. Нет следов удушения руками, была использована гаррота. Местами содрана кожа, но это от падения на камни. Он был мертв, когда его сбросили вниз. Как долго до этого был мертв, пока трудно сказать, но полагаю, смерть наступила незадолго до полуночи. Может быть, в десять часов или одиннадцать. Из-за холодного ливня трудно точнее определить момент смерти. Взгляните. — Доктор поднял простыню, и Ратлидж подошел к столу.
Теперь рана была видна отчетливо, как и другие повреждения — сорванная местами кожа, порезы и ссадины.
— Как думаете, что послужило гарротой? — спросил он.
— Проволока, скорее всего, судя по глубине пореза. Она более эффективна, чем, например, узловатая веревка. И взгляните на это — внизу живота большой шрам, рана зажила, но рубец еще свежий.
Штыковая. Удивительно, что он выжил после неминуемо последовавшей инфекции, не говоря о повреждении внутренних органов. Он был сильным мужчиной и боролся за свою жизнь. Осмелюсь предположить, что убийца унес на себе следы его сопротивления.
Доктор поднял руку Хартла и показал на пальцы:
— Сначала я думал, что это от падения. Но теперь считаю, он пытался убрать от горла орудие убийства. Видите сломанные ногти и под ними запекшуюся кровь? Я определил его возраст около двадцати восьми. Судя по складкам около рта, он долго испытывал боль, такой сильный и такой крупный мужчина.
Уокер первый раз подал голос:
— Ему в последний день рождения исполнилось двадцать восемь. — Он хотел задать вопрос доктору, но Ратлидж его опередил:
— Что-нибудь еще нашли, что может представлять интерес?
— Я как раз подошел к этому. Это не имеет отношения ни к причине смерти, ни к состоянию тела. Во рту мертвого был солдатский медальон. Какие были у многих во время войны. Но мне сказали, что жертву звали Тео Хартл, кажется, это вы говорили, констебль, вы ведь его опознали? Он из Истфилда. Но на медальоне указан другой человек — некий Френч из Хэртфордшира. Не понимаю, при чем тут медальон, странная история, ведь война кончилась два года назад.
Доктор передал медальон Ратлиджу. Инспектор видел, что доктор заинтригован и ждет ответа.
Значит, в полиции не распространялись о деталях, а другие жертвы обследовал доктор Гудинг.
Ратлидж сказал:
— Прошу вас, сохраните в тайне то, что сейчас услышите. Только несколько человек знает об этом. Скорее всего, солдатский медальон другого человека во рту жертвы является, как бы поточнее сказать, почерком убийцы. Если Уокер говорит, что перед нами Тео Хартл, я ему верю. Почему медальон капрала Френча оказался здесь, пока непонятно. Мы еще не нашли причину. И поэтому данная информация не подлежит разглашению.
Доктор Томпсон смотрел на него с изумлением.
— Но тогда у вашего убийцы что-то вроде помешательства на этих медальонах.
— Мы не знаем, сумасшедший он или хитер и преследует какие-то свои цели. Пока не знаем.
Томпсон покачал головой:
— Мое предположение, что преступником движет непреодолимое стремление убивать, и почему-то именно с помощью гарроты. Рана на горле Хартла очень глубокая. Море смыло основное количество крови, но зрелище до этого было устрашающим. Ему нужна не просто смерть, потому что убить для него было бы слишком просто.
Ай да доктор! Ратлидж взглянул почти с восхищением на этого полного невысокого доктора из глубинки, который оказался достаточно проницательным, чтобы разгадать мысли убийцы.
А доктор, как будто догадываясь, о чем подумал Ратлидж, скупо улыбнулся:
— Я тоже был на войне. Поэтому много повидал и знаю, на что способны иногда люди. У меня нет иллюзий на этот счет. Я видел, как некоторые испытывали удовольствие, убивая людей, себе подобных существ. И ваш убийца, скорее всего, из их числа. Когда война кончилась, он потерял такую возможность, потом обнаружил, что не может жить иначе. Жажда крови, инспектор. Инстинкт, свойственный не только низшим животным.
Глава 8
Было около часа дня, и они решили где-нибудь перекусить. Подходящее место нашлось на одной из улиц, спускавшихся к морю. В маленьком магазинчике на углу был большой прилавок с мясными изделиями, сырами и сэндвичами. На террасе стояли столы со стульями и стойка, где продавали напитки: чай, кофе, сидр, пиво и эль. Они сделали заказ у улыбчивой молодой официантки, которая подошла к их столику и дала им от руки написанное меню.
Когда она принесла сэндвичи и сидр, выглянуло солнце. От улиц и крыш начал идти пар, дома заблестели мокрыми стенами, как свежевымытые. Молодая женщина бросила взгляд на улицу и сказала:
— Как вовремя. — Заметив, что плечи у Ратлиджа темные от дождя, спросила: — Вы были там, на обрыве, когда подняли тело этого бедняги?
— Нет, просто попал в ливень, — ответил он.
— Они молодцы, такие смелые, у самого края опасно, особенно в шторм. Козырек под ногами в любой момент может провалиться. Каждое лето отдыхающие рискуют подойти и заглянуть вниз, и это может стоить им жизни. Их невозможно остановить предупредительными знаками, которые укрепляют там каждый
