— Отличная работа, — похвалил Ратлидж сержанта, тот вполне заслужил похвалу.
Ему еще хотелось бы поговорить с Гибсоном, но не в присутствии любопытствующих клерков. Он попрощался с сержантом, повесил трубку и покинул контору.
В полицейском участке, куда он сразу направился, констебля Уокера не оказалось. И Ратлидж снова поехал в Гастингс, выжимая из своего автомобиля все, что возможно. Он поймал Нормана в последний момент — тот как раз собрался уходить.
— У меня новости, надо поговорить.
— Не сейчас, — остановил его Норман, мне только что сказали, что инспектор Майклсон пришел в себя. Не могу снова упустить эту возможность. А ваши новости могут подождать.
И он устремился к автомобилю, за рулем которого его уже ждал констебль.
Ратлидж посмотрел ему вслед и вернулся к своей машине.
В течение следующих шести часов он посетил все отели, начиная от «Белого лебедя» в Гастингсе и до самого Брайтона.
Теперь многое объяснялось. Как Саммерс мог жить в отеле под именем Дэниела Пирса и появляться в Истфилде и исчезать незамеченным. Почему знал привычки жертв, места, где их можно найти и убить так, что никто не видел. А главное — почему оставался для всех невидимкой. Никому не интересный, нелюдимый садовник в школе. Классовое неравенство никто не отменял. Садовник или сторож при школе был чернорабочим, в отличие от квалифицированного работника. Фермеры и их жены, торговцы и их жены не стали бы с ним общаться, тем более такие, как Кентон или пивовар, которые считали себя сливками местного общества. Они вряд ли вообще замечали его присутствие. Хотя, разумеется, прекрасно знали, где он живет и работает. Так он и жил никому не интересный и неприметный. Священник был к нему добр, доктор лечил, миссис Фаррелл-Смит поощряла, хотя едва ли знала его имя.
В каждом отеле, куда заезжал Ратлидж, он искал Саммерса под несколькими именами — Сталлингс, Саммерс, Пирс, Хартл, Джефферс, Роупер, Оттли, Гудинг, даже называл свое собственное. Но пока ничего не нашел. Впрочем, Саммерс мог использовать девичье имя своей матери, или сержанта во Франции, или еще кого-то, поэтому его следов в отелях найти не удавалось.
Хэмиш сказал: «Вернись к тому, что уже узнал».
Ладно. Саммерс оставил адрес в Брайтоне. Но сказал ли он правду? Он не мог не закончить дело. Он вернется. Слишком много он уже вложил в свою месть.
Но тогда где его искать?
Ратлидж вспомнил о деле, которое так и не смог раскрыть инспектор Камминс. С самого начала неправильно выбранное направление привело к неутешительным результатам. Казалось, что убийца специально оставлял следы, как будто хотел, чтобы его нашли, потому что его мучила совесть.
Но убийца в Суссексе не имел угрызений совести. Если бы они были, он остановился бы на смерти Уильяма Джефферса.
В Брайтоне Ратлидж полюбовался на выполненное в стиле восточной экзотики великолепное здание отеля «Регент» — архитектурное предзнаменование того, что внучка принца-регента однажды станет индийской принцессой.
Зачем Саммерс оставил след?
Ответ напрашивался простой — выиграть время.
Послать Ратлиджа по ложному следу, пока сам он направится в другую сторону.
Ратлидж почти мчался к отелю, который только что покинул, не обращая внимания на взгляды праздных, неторопливо прогуливавшихся прохожих, мысли его лихорадочно обгоняли друг друга. То, что его обвели вокруг пальца, приводило в ярость, да еще Хэмиш подливал масла в огонь, твердил прямо в ухо о его провале, как злой демон, сидевший на плече. Может быть, Саммерс все еще в Гастингсе, в новом городе. Просто переехал в другой отель? Или отправился на восток, а не на запад. Или на север? Бесполезно гадать.
И что этот человек говорил своей новобрачной, как объяснил прерванное свадебное путешествие, внезапный переезд?
Может быть, тем, что его друзья все-таки их нашли и что им теперь придется бежать.
Хэмиш сказал: «Он покинул ее ночью, оставил одну в отеле, использовал чужое имя при регистрации, неужели она настолько наивна? А если все-таки подозрение зародилось и она его высказала?»
Ратлиджа охватило мрачное предчувствие.
Как Саммерс женился? И что тому причиной? Возникли трудности, подтолкнувшие его к браку? Была это любовь или ему нужны были деньги жены? Он нигде не работал полгода, а отель «Белый лебедь» один из самых дорогих и элегантных в курортной зоне у моря. Ратлидж добежал до отеля «Регент», где оставил машину, подошел к стойке, нетерпеливо ожидая, когда пожилая пара закончит разговор с женщиной- администратором о стоимости номеров.
Да, у них есть телефон, сказала администратор, когда пара наконец ушла. Но только для гостей отеля.
— Срочное дело, полиция, — жестко сказал Ратлидж, и она нехотя указала на дверь за стойкой.
Он позвонил в Ярд, про себя проклиная медлительность дежурных, пока они искали сержанта Гибсона. А сам уже мысленно изучал карту Суссекса и Кента.
Вспомнилась одинокая церковь Святой Марии на болотах, недалеко от Димчерча. Там вполне можно спрятать тело. Конечно, со временем его найдут и опознают, и тогда полиция начнет искать Саммерса.
Так бывает всегда. Трупы неожиданно появляются, имеют такое обыкновение, спрятаны они на болоте или в море. Но если этот человек хотел завладеть деньгами жены, ему пришлось бы сначала убедить ее оставить завещание в свою пользу.
Может быть, у Саммерса совсем другой план. Оставить пока месть и подождать, чтобы все улеглось — и рыдания по погибшим, и полицейская суматоха, исчезнуть на время, например во Франции, и вернуться убивать позже. Юг Франции, побережье Средиземного моря война обошла стороной, и хотя их тоже затронули экономические трудности, но там тепло, красиво, популярность у этих мест растет. У молодоженов есть деньги, жена Саммерса могла найти такое предложение очень заманчивым.
Тогда Дувр и паром через Ла-Манш. В таком случае он опоздал на шесть часов.
Если полиция Кента смогла быстро отыскать Ратлиджа, когда он покинул Мелинду Кроуфорд, они могут с таким же успехом найти и задержать Томми Саммерса.
Когда сержанта позвали к телефону, Ратлидж быстро передал ему указания и поспешил к машине.
Он с некоторым трудом завел автомобиль, сделал круг по улицам и двинулся на восток в потоке неторопливых курортников. Тем временем появились признаки приближавшейся грозы, над морем нависли темные облака, жара усилилась. Дорога большей частью шла вдоль берега, одно курортное местечко следовало за другим. Шторм застал его в пути. Сначала поднялся ветер, он гнал обрывки бумаги, закручивал пыль в маленькие смерчи, солнце вскоре скрылось в дымке. Незадолго до Гастингса небо потемнело, и послышались раскаты грома.
Хэмиш не давал покоя, его голос нарастал, перекрикивая шум грозы.
Ратлидж остановился в Гастингсе только для короткого разговора с Норманом, после чего выехал в Истфилд.
Дождь начался, когда он подъезжал к городу, огромные капли застучали по крыше, засверкали ослепительные молнии. В полицейском участке констебль Уокер выслушал все, что ему рассказал Ратлидж, потом протянул фотографию в рамке, которую принес Тирел Пирс и оставил в отеле, где остановился инспектор.
Ратлидж взглянул и выругался. Проклятый Пирс выбрал специально самую неудачную. Солнце освещало людей в спину, можно было узнать Энтони Пирса, который улыбался из-под козырька офицерской фуражки, обнимая одной рукой плечи брата. Но лицо Дэниела было невозможно разглядеть, и Ратлидж мог довольствоваться лишь его фигурой.
Пирс, наверное, целый час потратил, чтобы найти именно эту, чтобы она оказалась бесполезной для полиции.
Он отдал фотографию Уокеру.
— Надо бы арестовать этого человека за сопротивление расследованию.
