перестилала, растирала, меняла, кормила, выносила. Все говорили – и соседи, и врачи, – что Рая ему продлила жизнь, как когда-то Тамаре Павловне. Минимум на год. Израиль Ильич, как и его жена, умер на крепких, любящих руках тети Раи. На чистых, скрипящих проутюженных простынях, вымытый, чисто выбритый, в новой пижаме.
Похороны тетя Рая организовала пышные. На это ушли почти все оставшиеся под комплектом белья деньги. Да там и немного осталось – Рая платила за лекарства, которых было не достать.
Похоронила она мужа в одной могиле с Тамарой Павловной, за что тоже пришлось переплатить, выкупить фамильный участок земли на кладбище, и поставила хороший мраморный памятник с портретами – его и ее. Долго сидела над фотографиями, выбирала, придиралась – хотела, чтобы все было достойно, так, как понравилось бы Израилю Ильичу. Она пыталась смотреть его глазами. Она бы на памятнике нарисовала ноты или рояль, но Израиль бы решил, что это пошло, и тетя Рая ограничилась перечислением регалий. Ей нравился витиеватый шрифт с завитками – не сразу разберешь, что написано, – но она решила, что пусть надпись будет сдержанной, строгой.
Все было как положено – поминки, девять дней. Тетя Рая готовила, накрывала, не снимала черный платок. На сороковины собрала всех соседей.
– Раечка, что же теперь будет? – спросила Лида.
– Не знаю, – ответила тетя Рая.
– Ничего хорошего, – сказала Валентина. – Сейчас слетятся стервятники.
Тетя Рая тоже об этом думала – беда не приходит одна. Через два месяца после смерти Израиля на пороге квартиры появилась женщина – шумная, наглая и очень решительная. Роза Ильинична.
Роза Ильинична оказалась родной сестрой Израиля, о которой тетя Рая ни разу не слышала. Даже фотографии ее не видела в семейных альбомах, которые пересмотрела вдоль и поперек, знала каждую карточку, каждое лицо. И корила себя за то, что не особенно пыталась запомнить, кто есть кто, когда Израиль показывал ей эти старые фото, где сидели строгие, сумрачные женщины, улыбчивые, с чертовщинкой в глазах мужчины и многочисленные дети. Возможно, Израиль и упоминал о сестре Розе, но в памяти тети Раи она не осталась. Да, она знала, что у Израиля есть какие-то родственники в Биробиджане, но это было так далеко и так смутно, что Рая не придала этому факту никакого значения.
Когда около подъезда остановилось такси, из которого вылезла толстая, скандалящая с водителем женщина, дома была только Маринка – тетя Рая из поликлиники сразу побежала по пациентам.
– Открывай, родственники! – крикнула в дверь Роза Ильинична, когда Маринка спросила, кто там.
Маринка открыла. Роза Ильинична фурией влетела в квартиру, оттеснив Маринку к стене. Пробежалась по комнатам, оценила обстановку и села на стул в большой комнате.
– Ты кто? – спросила она перепуганную девочку.
– Марина, – ответила та.
– Значит, так, Марина, собирай свои манатки, и чтобы я тебя больше не видела, – велела Роза Ильинична.
Марина стояла столбом.
– Вещи, говорю, собирай! – прикрикнула на нее Роза Ильинична.
– Какие вещи? – пролепетала Маринка.
– Свои!
– Мама на работе, – прошептала Маринка.
– Ох, б…, что ж за жизнь такая б…ая! – выдохнула Роза Ильинична. – Ты дебилка, что ли?
Она зашла в спальню, хозяйским жестом открыла шкаф, посмотрела, нашла чемодан и побросала туда платья тети Раи. Потом так же спокойно и уверенно зашла в комнату Маринки и выгребла из шкафа ее вещи. Все запихнула в чемодан, доволокла его до двери и размашистым жестом выкинула его на лестничную клетку. Маринка так и стояла в коридоре, вжавшись в стену.
– Все, иди отсюда, – выпроводила ее за дверь Роза Ильинична. – Мать придет, пусть остальное шмотье забирает, а то выброшу на помойку. Так ей и передай.
Роза Ильинична захлопнула перед Маринкиным носом дверь.
Та стояла на лестничной клетке и думала о том, что на столе остались учебники, а под столом – портфель. И как же она завтра пойдет в школу? Что скажет? Наверняка двойку поставят.
Дверь опять открылась, из квартиры выглянула Роза Ильинична и гаркнула:
– Иди отсюда, я сказала! Не торчи здесь!
Маринка испугалась, схватила чемодан и поволокла его по лестнице вниз. И только у мусоропровода остановилась, решая, куда ей идти. Идти было некуда. Разве что к Ольге Петровне и заклятой подружке Танюше.
Маринка позвонила в дверь. Открыла Светланка.
– Ты чего? – спросила она.
– Меня выгнали, – ответила Маринка.
Светланка посмотрела на соседку, на чемодан, в который та вцепилась, и решила больше ничего не спрашивать. У Маринки тряслись губы и коленки. Она была такой испуганной, что Светланка быстро затащила ее вместе с чемоданом в квартиру.
– Кто выгнал? – спросила она, когда заперла дверь на все замки.
– Не знаю, какая-то тетка, – ответила Маринка.
– Ладно, иди в комнату, – велела Светланка, и Маринка ее послушалась.
Танюша сидела за уроками – дело застопорилось на том примере, который Маринка недоделала.
Через час пришла Ольга Петровна.
– Мам, у нас Маринка, ее из квартиры тетка какая-то выгнала, – сообщила матери Светланка.
– Что ты говоришь? Какая тетка? – удивилась Ольга Петровна. – А где тетя Рая?
У Ольги Петровны еще с обеда безумно болела голова, и она мечтала только о том, чтобы побыстрее добраться до дома и прилечь в тишине и полумраке. И никак не ожидала увидеть дома Маринку, что не предвещало ничего хорошего.
– Марина, а где твоя мама? – спросила Ольга Петровна.
– На работе, – ответила девочка.
Они сидели с Танюшей и читали параграф в учебнике по истории. Танюша сначала не хотела давать читать, но Маринка чуть не плакала от страха, и Танюша пододвинулась и положила половину учебника на колени одноклассницы.
– Ты можешь объяснить, что случилось? – допытывалась Ольга Петровна.
Маринка рассказала, что сидела дома, делала математику, когда позвонили в дверь. Женщина сказала, что приехали родственники, ворвалась в квартиру, открыла шкафы, побросала вещи и выгнала Маринку.
– Ничего не понимаю, – сказала Ольга Петровна. – Когда мама должна вернуться?
– Не знаю, – ответила Маринка, которая из последних сил старалась не заплакать.
– Ладно, пойдемте ужинать, – велела Ольга Петровна.
Девочки поужинали, сели доделывать уроки. Ольга Петровна полулежала и смотрела новости. Дверной звонок зазвенел так, что все подпрыгнули от неожиданности.
– Маринка у вас? – закричала с порога тетя Рая.
– У нас. Уже поужинали, – ответила Ольга Петровна.
– Слава богу.
– Что там у вас случилось?
– Можно я войду?
Ольга Петровна впустила тетю Раю, усадила на кухне, налила чай. В этот момент в дверь опять позвонили.
– Что у вас за крики на весь подъезд? – На пороге стояли Лида и Валентина с Петькой.
Ольга Петровна, окончательно распрощавшись с мыслью о спокойном, тихом вечере, пригласила всех соседей на кухню. Наверху, в квартире Израиля, действительно стоял крик и шум, как будто двигали мебель и что-то роняли.
На пороге детской стояли три испуганные девочки.
