– Быстро ложитесь спать. Марина сегодня у нас переночует. Светланка, постели ей на раскладушке. И чтобы тихо! – велела Ольга Петровна. Девочки скрылись в комнате.
Пока Ольга Петровна наливала чай, раскладывала печенье и резала бутерброды, тетя Рая тихо плакала.
– Ну рассказывай уже! – велел Петька.
Когда тетя Рая вернулась от пациентов, дверь квартиры была заперта изнутри. Тетя Рая мысленно начала ругаться – она ведь запрещала Маринке запираться. Она позвонила в дверь. Ей открыла незнакомая женщина, держа дверь на цепочке.
– Чё? – спросила женщина.
– А вы кто? Где Марина? – В тот момент у тети Раи чуть сердце не остановилось.
– А ты кто? – спросила женщина.
– Я здесь живу, – ответила тетя Рая.
Женщина смерила ее взглядом и наконец открыла дверь.
Тетя Рая увидела развороченную квартиру.
– Где моя дочь? – спросила она.
– Не знаю, на лестнице была, а потом ушла, – спокойно ответила женщина.
Тетя Рая внутренним чутьем понимала, что Маринка не могла далеко уйти, разве что к соседям, и поэтому решила выяснить, что происходит.
А происходило вот что. Родную сестру Израиля Ильича Розу Ильиничну терпеть не могла Тамара Павловна, а Израиль Ильич больше любил жену, чем сестру, поэтому все контакты с ней прекратил по просьбе и настоянию обожаемой супруги.
Но когда Тамара Павловна умерла, Израиль Ильич вдруг осознал, что остался совсем один. Любимый сын Миша не присылал никаких весточек, Томочка умерла. У него больше никого не было. Только сестра Роза из Биробиджана. А он вдруг понял, что остался один – больной и одинокий. Старик, который может умереть уже завтра. То ли в состоянии глубокого горя, то ли стресса, то ли аффекта Израиль Ильич написал тогда завещание, по которому его квартира отходила сестре Розе, как единственной кровной родственнице. Тогда же, в состоянии аффекта и выпив коньяка, он позвонил Розе в Биробиджан и рассказал о завещании. Потом он совершенно не помнил, что говорил в тот вечер, зато это хорошо запомнила Роза. Она уже несколько лет мечтала уехать в Израиль, но нужны были деньги.
Все, что произошло позже – брак с Раей, ее уход и заботу, – Израиль Ильич предсказать не мог. И про завещание совершенно искренне забыл.
Роза с братом с самого рождения были чужими людьми. Израиль рос талантливым, чутким, рефлексирующим мальчиком, очень чувствительным, верным и трогательным. Роза была его полной противоположностью – трусливая, циничная, деловитая и хамоватая. Она терпеть не могла лирику ни в каком виде, поэтому звонок брата расценила совершенно конкретно. Она знала, что Израиль один долго не протянет. Мужики – они ж как дети, слабые и беспомощные. За ними уход нужен. Но Роза слишком хорошо знала жизнь, чтобы так сразу и обрадоваться. Женское чутье ей подсказывало, что Израиль один не останется. Подберет его кто-нибудь, приголубит, и тогда все, пиши пропало. И планы все на фиг. Единственное, на что надеялась Роза, – на безалаберность и импульсивность брата в бытовых вопросах, к которым она относила и завещание. Она рассчитала правильно – Израиль в своем новом счастье не думал о будущем. И завещание осталось таким, каким он его написал. И Рае он совершенно искренне забыл о нем сообщить. Роза тем временем держала руку на пульсе. Она регулярно звонила в Москву и слушала, кто подходит к телефону. И совсем не удивилась, когда отвечать стал женский голос. Тетя Рая вспомнила эти звонки – кто-то молчал и сопел в трубку, она думала, что не туда попали. Но даже когда к телефону подходил Израиль Ильич, Роза нажимала на рычаги – не хотела с ним разговаривать. Так что она знала, что Израиль умер – умудрилась позвонить в день поминок и услышала шум чужих голосов. А потом к телефону все время подходила только девочка. Роза Ильинична собрала чемоданы и поехала вступать в наследство. Она собиралась продать квартиру и на эти деньги поехать к племяннику Мише. Это была такая идея фикс. Где искать Мишу, Роза не знала, но решила разобраться «на месте». Главное – уехать. А там видно будет. Может, и Миша не понадобится.
Когда на пороге появилась тетя Рая, Роза Ильинична все ей подробно объяснила и посоветовала не вмешиваться.
– Вот сука! – воскликнул Петька. – Ольга Петровна, а водочки нет?
Ольга Петровна поджала губы, но достала бутылку и налила стопку.
– И мне тоже, – попросила Лида.
Ольга Петровна разлила водку, порезала колбасу. Выпили молча, закусили.
– Что мне делать? – спросила тетя Рая, глядя на соседок.
– Марина может пожить у нас, – предложила Ольга Петровна.
– А вы видели завещание? – спросила Лида.
– Да, она мне его показала, – ответила тетя Рая.
– Как он мог так с вами поступить? – возмутилась Лида.
– Он же не знал, не думал, что так получится, – ответила Рая.
– Вселяйтесь в свою квартиру, – предложила Ольга Петровна.
– Как это?
– Снимите ее и живите.
– Платить за свою же квартиру! – хохотнул Петька.
– А что делать? – вставила Валентина.
– Я думаю, хозяева пойдут вам навстречу, – сказала Ольга Петровна.
– Если бы я знала… никогда бы не продала… – На тетю Раю в тот момент было больно смотреть.
– Вот сука! – опять воскликнул Петька, доливая себе водки. – Может, пойти с ней поговорить? А, Рай?
– А чего с ней разговаривать! – махнула рукой Валентина. – Если бумага есть, то всё.
– Но как Израиль Ильич мог так с вами поступить? – возмутилась Лида.
– Ой, как мог, как мог? Так и смог! – воскликнула Валентина.
– Я же теперь без кола и без двора… – заплакала Рая. – И Маринка еще маленькая…
– Снимите свою квартиру, выхода другого нет, – настойчиво повторила Ольга Петровна. – Идите звоните. Прямо сейчас.
– Так по межгороду же! – ахнула тетя Рая.
– Потом отдадите, какие уж тут счеты, – отмахнулась Ольга Петровна.
После выпитой водки она себе очень нравилась. Такая умная, умеющая найти выход из положения, дать дельный совет. Это была первая мысль, но где-то внутри пульсировала и еще одна – тетя Рая ей за добро станет и уколы делать, и за девочками присматривать и вообще по гроб жизни будет обязана. Мало ли что случится? А Рая – вот она. Привязана. Никогда не откажет.
Рая позвонила хозяевам своей квартиры, и те согласились ей ее сдать. Вошли в положение и цену назвали небольшую. Посочувствовали. Посоветовали в суд идти. Рая плакала и благодарила.
Несколько дней ушло на то, чтобы переехать в свою прежнюю квартиру, где почти не было мебели. Тетя Рая, собрав последние силы, поднялась к Розе Ильиничне и позвонила.
– Что тебе? – гаркнула та, приоткрыв дверь на цепочку.
– Можно мне кровать забрать? Я ее сама купила. Нам с дочкой спать не на чем… – сказала тетя Рая.
– А чек у тебя есть из магазина? Чем докажешь, что это твое? – уперла руки в бока Роза Ильинична.
– Чека нет, – опешила тетя Рая.
– Тогда вали отсюда, голодранка, побирушка, – рявкнула Роза Ильинична. – Я уже все продала.
Тетя Рая опять спустилась к Ольге Петровне в слезах. Все это время Маринка спала на раскладушке в комнате Светланки и Танюши.
– Ольга Петровна! – завыла белугой тетя Рая.
Ольге Петровне ситуация начала надоедать. Ей уже не хотелось быть бескорыстной и доброй. Ей хотелось, чтобы ее наконец оставили в покое. Надо сказать, что Маринка никак ей не мешала. Девочка
