– Не кричи, у меня голова болит, – поморщилась Ольга Петровна.
– У тебя всегда голова болит!
Ольга Петровна поджала губы и с укоризной посмотрела на старшую дочь.
– Я не хочу разводиться, – промямлила Таня.
– Все, делайте что хотите, я умываю руки!
Светлана ушла в душ.
– Мам, он со мной останется? – спросила Таня.
– Нет, – ответила Ольга Петровна.
– Что мне делать?
Это было и так понятно. Таня об аборте даже не думала, даже помыслить не могла. Конечно, рожать.
Разговор с Валеркой тоже не получился. Он пришел домой в тот момент, когда красная, распаренная Светлана вылезла из ванной.
– О, явился, – выкрикнула она, – а ты хоть знаешь, что у тебя жена беременная?!
Валерка посмотрел на Светлану и прямо в обуви пошел в комнату. Таня только прилегла, только успокоилась.
– Это правда? – спросил Валерка у жены.
– Что – правда? – сонно переспросила Таня.
– Что ты беременна?
– Да, правда. Тихо, Наташу разбудишь.
– Пойдем, поговорим на кухне.
– Может, завтра? Я спать хочу.
– Нет, сегодня. Я голодный. У нас ужин есть?
Таня нехотя вылезла из кровати и опять поплелась на кухню.
Валерка ковырял вилкой давно остывшую жареную картошку.
– И что делать? – спросил наконец он.
– Ты не хочешь ребенка?
– Хочу. Конечно, хочу. Почему ты мне сразу не сказала?
Таня пожала плечами.
Валерка встал, подошел к окну, опять сел.
– Я знаю, что у тебя есть другая женщина. Мне все равно. Совершенно все равно. Только не бросай меня. Пожалуйста. – Таня скороговоркой пыталась сказать сразу все. Опять не сдержалась и заплакала.
– Перестань, пожалуйста, перестань. – Он хотел подойти, обнять Таню, но не смог. Не смог себя заставить. – Пойдем спать, уже поздно.
Вторая беременность, в отличие от первой, была тяжелой. Таня лежала на сохранении в роддоме и даже была этому рада – так было спокойнее. Она не знала, во сколько Валерка вернулся домой и вернулся ли вообще. Светлана с Ольгой Петровной, которые исправно носили Тане еду, ничего не говорили, да она и не спрашивала. Валерка тоже приходил, молча сидел и уходил. Они почти ни о чем не разговаривали. Как дела? Нормально. Как Наташа? Хорошо. Вот и все. Со стороны все выглядело совсем неплохо.
Таня родила девочку, назвала ее Полиной. Сама так решила. Решила, пусть у ребенка будет редкое имя, красивое, необычное. И главное, у Валерки никогда не было знакомых по имени Полина, и у нее не было, и родственников с таким именем не было. Пусть девочка начнет свою жизнь, новую.
Валерка даже не спросил, почему Полина. Ну, назвала и назвала. Таня шептала ласково: «Поля», а Валерка – «Лина», которое было созвучно с «Лидой». Таню передергивало, но она молчала, сдерживалась.
Первые полгода после родов Таня была поглощена малышкой. Наташа ревновала мать к сестре, Валерка был классическим отцом – не вмешивался. Он не купал маленькую Полечку в ванночке, не вскакивал к ней по ночам, как делал с Наташей. Нет, брал на руки, качал, но как-то очень спокойно, даже отстраненно – без надрыва, без связи с космосом, без упоения таким осязаемым маленьким счастьицем. Как будто всю свою нерастраченную любовь отдал Наташе, а на Полю-Лину ему не хватило ресурса.
Они опять жили раздельно – Таня с Полечкой перебрались в комнату к Ольге Петровне. Там же спала Светлана, которая старалась прийти домой попозже, а уйти пораньше. Наташа осталась в комнате с папой. Так решила Таня – чтобы муж и дочь высыпались, чтобы им не мешать. Но из-за сложной схемы общежития и разных режимов Валерка скоро переехал в свою квартиру. Заходил к Тане, играл с Наташей и поднимался к себе. В принципе, это было единственное разумное решение. Таня с мужем почти не виделась.
В выходные, когда Ольга Петровна по старой привычке затевала генеральную уборку, глажку, стирку, перестилку кроватей и помывку, Валерка брал Наташу и уводил ее в кино, в кафе или просто погулять – чтобы не мешаться под ногами. Дочь была этому только рада. Если она не могла заполучить маму в свое собственное распоряжение, то папа был ее, только ее. Наташа тогда решила: пусть мама больше любит Полю, а папа – ее. И тогда она тоже больше будет любить папу, а не маму. Иногда, очень редко, папа приводил ее в другую квартиру, которая Наташе нравилась до умопомрачения. Это был их секрет, о котором нельзя было рассказывать маме. Валерка сажал ее на диван и показывал фотографии красивой женщины, такой красивой, что у Наташи перехватывало дыхание. Папа говорил, что эта женщина – ее бабушка, родная, только она умерла. Но Наташа не понимала. У нее была одна бабушка – Ольга Петровна, и другой она никогда не видела. Но эта красивая женщина, в таких красивых платьях Наташе очень нравилась. А еще папа разрешал ей достать бабушкину шкатулку и померить бусы и сережки. Наташа садилась перед трюмо – папа сказал, как называется такое зеркало, в которое можно увидеть себя и с одного бока, и с другого, такого зеркала Наташа никогда не видела – и наряжалась. Папа разрешал доставать платки, которые Наташа повязывала на пояс, и красить губы помадой. Эти походы в квартиру бабушки, тайные, сокровенные, были для Наташи счастьем. Она ждала их, мечтала о том, чтобы папа, наклонившись, сказал:
– Давай сделаем вид, что идем в кино, и пойдем к бабушке Лиде?
Наташа замирала и с готовностью кивала, как болванчик.
– Только маме ни слова, – предупреждал папа. – А то если она узнает, то разозлится и запретит нам с тобой сюда ходить.
И Наташа опять трясла головой. Да ни за что в жизни!
Таня сама выросла с сестрой, поэтому мало обращала внимания на Наташины капризы, ревность и появившиеся вспышки агрессии по отношению к ней. Считала, что это нормально, само пройдет. Она погрузилась в привычную рутину, с регулярными походами в детскую поликлинику, прививками, физиотерапиями – малышка родилась слабенькой и болезненной.
Таня очнулась в один момент, открыла глаза утром и «проснулась». Полечке в тот день исполнилось шесть месяцев. Она вдруг очень отчетливо вспомнила, как Валера повел ее в ресторан, подарил колечко, когда шесть месяцев исполнилось Наташе. А сейчас его не было дома. Таня эти полгода жила без мужа. Она его упустила, не удержала. Наоборот, сделала все, чтобы он ушел, сбежал.
Таня целый день ждала его звонка. Приготовила праздничный ужин, помыла голову, подкрасилась.
– По какому поводу праздник? – спросила Ольга Петровна.
– Полине сегодня полгода, – ответила Таня.
– Да? Точно! Неужели уже полгода? А я и забыла, какое сегодня число. – Ольга Петровна поцеловала дочь, погладила по головке внучку. – Ну ладно, я в магазин, а то масла на завтра нет, и за Наташей в сад.
Пока Полечка спала, Таня накрасила ногти и надела то самое колечко, которое ей подарил Валерка. Потом покормила Наташу, вернувшуюся из садика, покормила Полю, укачала, уложила и села ждать мужа.
– По какому поводу праздник? – спросила вернувшаяся с работы Светлана.
– Полечке сегодня полгода, – терпеливо объяснила Таня.
– Ой, правда? А я и забыла! Неужели уже полгода? Слушайте, я с ног валюсь. Пойду лягу, мне вставать завтра в шесть утра. Только не обижайся, Танюш. – Светлана поцеловала сестру.
