фляжку с водой. Из окна Радченко видел, как он вывел из сарая тощую бурую лошадь с бельмом на глазу и вместо седла положил ей на спину сложенное втрое шерстяное одеяло. Через минуту всадник пропал в облаке пыли.
У Димы хватило сил затащить мотороллер в сарай, поставить его в темном углу, укрыть пустыми мешками. Вернувшись, он растянулся на хозяйском лежаке, подложив под голову телогрейку, и, сомкнув веки, провалился в сон, словно в глубокую яму.
Наутро Дорис вышла из дома, огороженного невысоким забором, и остановилась у калитки. Она увидела кочковатую улицу без асфальта, вдоль которой выстроились приземистые дома и кошары для овец, дровяные сараи. Среди этих лачуг вызывающе роскошным выглядел дом внизу улицы. Кирпичный фундамент, стены сложены из круглых бревен, сверху две башенки с окнами, блестит крыша из оцинкованного железа. Поскрипывая, крутится флюгер – железный петух с пышным хвостом. Стучат молотки, визжит пила – это бригада строителей доделывает крыльцо с широкими ступенями.
– Красота, правда?
Дорис вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Фазиль, одетый в пыльную брезентовую куртку; в руке он держал кнут.
– Это дом молодоженов, – сказал он. – Жених хотел только такой – настоящий дом из дерева. В любую жару там будет прохладно. А зимой тепло. И еще этот запах сосны… В этих краях дерево трудно достать. Но мы, родственники, помогли. Люди должны помогать друг другу. Так я понимаю.
– Здешний полицейский со своими людьми, он уже поехал туда… Ну, где все это случилось?
– Мы уже вернулись. – Фазиль постукивал длинной рукояткой кнута по сапогу. – Собаки след не взяли. Видно, бандит посыпал землю какой-то отравой. Мы привезли трупы. В том дальнем сарае их положили. Хотите взглянуть? – Он показал кнутовищем на дальнюю сторону поселка.
– Я все видела на фотографиях, – покачала головой Дорис. – Вы обещали вернуть тетрадку. И деньги взяли. Так где же она?
– Вам не об этом сейчас надо думать, – печально улыбнулся Фазиль. – Не о тетрадке. Меня сюда полицейский прислал. Он ждет. Пойдемте провожу.
Они вышли за калитку и свернули налево.
– Откуда я могу позвонить в Москву? – спросила Дорис.
– Тут нет телефона.
– Я хочу уехать отсюда. Когда вы собираетесь обратно?
– Я в Россию не вернусь, – ответил Фазиль. – По крайней мере в этом году. Там меня ничего не ждет, кроме неприятностей. С работы меня выпихнули. С женой недавно развелся. А дети и без меня вырастут.
Дорис хотела еще что-то спросить, но они дошагали до обнесенного забором каменного дома, где помещалось поселковое отделение полиции. Поднялись на крыльцо и оказались в комнате, обставленной казенной мебелью. Единственное окно не открывалось. Было душно, в воздухе плавал запах пота и табачного дыма.
Сквозь закопченные стекла проникал свет, такой тусклый, что казалось, уже наступил вечер. Напротив нее за письменным столом сидел капитан Василий Плющ. Китель и галстук он снял, а вместо сапог надел войлочные тапочки. Из уголка рта торчал желтый окурок, похожий на длинный искривленный зуб.
– У меня есть пара вопросов, – начал капитан. – С человеком, который называл себя юристом Дмитрием Радченко, вы давно знакомы?
– Несколько дней.
– При каких обстоятельствах познакомились?
– Он оказывал мне юридическую поддержку в Москве.
– Это как же? – Низко наклонившись над столом, Плющ что-то записал в протоколе. – Расшифруй. Что за поддержка?
– Я не хочу отвечать на вопросы.
– Хорошо, не надо. Теперь вот тут подпиши.
– И подписывать ничего не стану. Верните мой паспорт.
– Напрасно ты так. – Плющ жадно затянулся окурком и стряхнул пепел на пол. – Только хуже делаешь. Усугубляешь. Сейчас все складывается против тебя, красавица. Ограблен и убит наш водитель, а единственный подозреваемый, твой юрист, скрылся с места преступления вместе с деньгами. И как он только пронюхал, что у водителя при себе много наличных, а? Ты скажешь, случайность. Но я двадцать лет защищаю закон и порядок и в такие случайности давно не верю.
– Это вы говорите «случайность». И сами с собой спорите. Немедленно верните паспорт!
– Не могу, не имею такого права. – Плющ выплюнул окурок. – Теперь я привлеку тебя к ответственности как соучастницу убийства и грабежа. Хочешь знать, что случилось ночью? Слушай. Твои друзья уговорили водителя заночевать в степи. Они развели костер, поели. Потом напали на водителя, убили его. Но неподалеку ночевали местные парни Василий Чалый и Миша Овчинников по прозвищу Могила. Он был неразговорчивым человеком, за это и получил свое прозвище. Чалый и Могила пошли на звук выстрелов. Завязалась перестрелка. В итоге убиты некий Попович, водитель и двое наших парней. Радченко обобрал мертвецов, сжег «Урал» и удрал.
– Слушайте, это из области фантастики, – сказала Дорис. – Просто ерунда…
– Ерунда? Трупы тоже ерунда? – сверкнул глазами Плющ. – Мы будем искать этого юриста, найдем и привезем сюда. Живого или мертвого. Но до тех пор, пока не окончены поиски, будешь жить в том доме, где ночевала. Тебе запрещено выходить за пределы двора. Попытаешься сбежать – догоню и помещу в изолятор временного содержания. Тот самый каменный сарай на окраине поселка. На одной половине лежат трупы, что подобрали в степи, на другой – ждут отправки в район два конокрада. Вот с ними и будешь сидеть. В первую ночь они тебя изнасилуют, а потом отвернут голову. Такие уж они ублюдки.
– Вы не имеете права! Я гражданка…
– Хорошо. Тогда запру тебя там, где жмурики лежат. Узнаешь, как пахнет падаль… Все, иди, не мозоль мне глаза.
Дорис вышла за порог, вытерла слезы. Она не знала, что делать дальше, у кого искать защиты.
Глава 19
Весь вчерашний день Радченко просидел в душном доме, опасаясь выходить на улицу. И не напрасно. Ближе к обеду сквозь пыльное стекло он увидел, как по улице промчался полицейский «уазик». В это время из-за занавески вышла жена хозяина дома Дрима, одетая в наглухо застегнутый халат. Лицо у нее было вытянутое, бледное, глаза безжизненные, пустые и темные.
– Это тебя ищут? – спросила она.
– Наверное, – кивнул Радченко.
Дрима принесла воды из колодца, а потом направилась к центру поселка, в контору, где работала ее знакомая. Вернулась, когда стало темнеть, держа в руке краюху хлеба, завернутую в газету. Развела в самодельной печке огонь, заварила чай и, присев к столу, рассказала, что полицейский по фамилии Плющ собрал возле клуба все население поселка и обратился к людям. Заявил, что объезжает на машине все окрестные деревни и стойбища пастухов. Не по своей воле, конечно, а по важным и неотложным делам службы. Что где-то в степи скрывается опасный преступник, убивший местных жителей: водителя грузовика и двух добровольных помощников полиции. И еще проезжего гражданина, некоего Поповича, который находился в здешних местах в командировке. Все убитые ограблены. Преступления совершены с особым цинизмом и нечеловеческой жестокостью. Один из добровольных помощников полиции зарублен тесаком, второй застрелен почти в упор, а бедняга командированный сожжен заживо на костре.
В этом месте рассказа Плющ, говоривший просто и складно, чуть не заплакал, голос задрожал. Справившись с волнением, он добавил, что полицейские помощники были хорошими людьми. И тот
