племя станет только сильнее.
— Знаешь, иногда женская логика выбивает меня из колеи, — проворчал Араб.
— Женская что? — удивлённо повернулась к нему Сала.
— Женская манера рассуждать, — с усмешкой пояснил он.
— Чем же она тебе не нравится? — не поняла Сала. — Я осознала то, что важно для всего племени, а не только для меня.
— И ты не станешь возражать и обижаться на меня? — осторожно спросил Араб.
— Не скажу, что мне будет легко принять это, но и винить тебя я не смогу. Ты присланный. И этим всё сказано. Ты выше, чем простой пастух, — решительно закончила она.
Удивлённо покачав головой, Араб в очередной раз тяжело вздохнул и, выбравшись из фургона, отправился осматривать стойбище. Не зная, куда себя деть, он бродил по поселению, внимательно присматриваясь ко всему, что хоть немного могло его заинтересовать. Пробродив по стойбищу до самого вечера, он вернулся в фургон только с наступлением темноты. Выпив холодного молока, он сбросил своё кожаное одеяние и, улёгшись на шкуры, устало закрыл глаза.
Через неделю после возвращения из своего победоносного похода Араб снова был вынужден отправиться в дорогу. На этот раз их караван состоял из четырёх фургонов, которыми ловко управляли мальчишки под руководством Люка. Гордый доверенной ему миссией, мальчишка вывел лёгкий фургон Араба во главу каравана и уверенно повёл его в сторону храма.
В трёх следующих фургонах ехали восемь молодых женщин, которых старейшие помнящие отобрали для этой миссии. К удивлению самого Араба, все женщины отнеслись к предстоящему совершенно спокойно. Не было ни пересмешек, ни косых взглядов в спину. Никто из пастухов не пытался выяснять с ним отношения или затеять драку. Сам Араб чувствовал себя телком, которого готовили к жертвоприношению. Помнящие зорко следили за всеми его перемещениями, то и дело подсовывая какое-то питьё. На его закономерный вопрос, что это такое, они только неопределённо пожимали плечами и делали непонимающие физиономии. Вконец озверев от такого отношения, он вломился в фургон помнящих и, резким усилием воли распахнув свою ментальную дверь, выбросил в них всю имеющуюся в наличии энергию, моментально блокировав всех женщин. Не ожидавшие такого напора, помнящие в один миг были сжаты его ментальными тисками. Переглядываясь друг с другом, они попытались оказать сопротивление, но он оказался сильнее. Сжав их сознание ещё больше, он мысленно завопил во весь голос:
— Что вы мне подсовываете?!
Очевидно, он не рассчитал силу своего ментально крика. Едва дышащие женщины испуганно сжались, с болезненным видом зажимая головы руками.
— Ар, ты или убей нас сразу, или отпусти и перестань так орать, — тихо прохрипела Кара.
Мрачно оглядев женщин, он медленно распустил своё плетение энергии и, сбавив ментальный голос почти до шёпота, повторил вопрос:
— Что вы мне всё время подсовываете?
— Это сбор специальных трав, — устало пояснила Кара, растирая ладонями виски. — Он даст тебе силы и увеличит прочность твоего семени.
— Что это значит? — не понял он.
— Это значит, что мы делаем всё, чтобы девчонки зачали.
— А ты не подумала, что я человек из другого мира и твои травы могут не подействовать на меня или подействовать как-то не так? — рассердился Араб.
— Человек есть человек, — пожала плечами Кара. — Девочки тоже пьют настой, только из других трав.
— Неужели ты и вправду считаешь, что меня прислали именно для этого? — спросил Араб, усаживаясь на шкуры.
— Ты сам только что доказал это, — усмехнулась в ответ Кара. — Неужели ты думаешь, что я упущу такую силу?
— Какую силу? — опять не понял Араб.
— Твою. Кажется, ты так и не понял, что ты один сильнее нас всех, вместе взятых. Когда ты ворвался сюда, твоя сила скрутила нас, как сырые шкуры. Мы рвались, но это было всё равно, что пытаться остановить бегущего боска. Твоя сила должна остаться с нами. Ты сделаешь это. Иначе останешься в нашем мире навсегда, — твёрдо закончила Кара.
— Уже сделал, — криво усмехнулся Араб.
— Что-о-о?! — подскочила старейшая. — Где, когда?
— Сала. Она носит моего ребёнка, — тихо признался Араб, сам узнавший об этом перед самым отъездом из стойбища.
— И ничего мне не сказала?! Вот ведь паршивка! — возмущённо всплеснула руками Кара. — Вот вернёмся, своими руками ей уши надеру, — пообещала она, потрясая в воздухе сухими кулачками.
— Ты оставишь её в покое, — жёстко ответил он. — Девочке и так здорово достанется.
— С чего ты это решил? — не поняла Кара.
— Она останется одна, с ребёнком… — начал было он, но старейшая перебила его:
— Сколько раз тебе повторять? У нас нет чужих детей. Может, там, в твоём мире, и принято убивать чужих детей. Но у нас всех детей берегут. И это наши законы, — резко ответила Кара, пристукнув кулачком по колену.
Тяжело вздохнув, Араб обречённо махнул рукой и, поднявшись, вышел на улицу. Догнав свой фургон, он запрыгнул в кузов и с ходу наткнулся на стоящую в полный рост Салу. Девушка стояла, воинственно уперев кулаки в бёдра и глядя на него со злым выражением лица.
— Что случилось? — насторожился Араб.
— Что случилось? — переспросила девушка. — Это я тебя должна спросить, что случилось? Ты орал и бушевал так, что даже мальчишки с фургонов попадали. Что ты сделал с помнящими?!
— Ничего. Нужно было сразу отвечать на мои вопросы, тогда этого бы не случилось, — ворчливо отозвался он.
— Помнящие не должны отвечать ни на чьи вопросы, — строго ответила Сала, но он перебил её, резко ответив:
— На мои вопросы все отвечают. И если кто-то этого не делает, то ему бывает очень плохо.
— Ты смеешь угрожать старейшим?! — растерялась Сала.
— Я угрожаю тому, кому сам считаю нужным, — прорычал он в ответ.
Араба уже начал раздражать этот разговор. Спор со старейшими и так не добавил ему благодушия, а теперь настроение испортилось окончательно.
— Запомни, девочка. Я всю жизнь прожил вне законов. И всегда делал только то, что сам считал нужным.
— Я это знаю, — грустно кивнула девушка, безвольно повесив руки. — Поняла, когда увидела, что ты сделал с Галом. Такое мог сделать только тот, кто не боится законов. Для кого их нет. И тогда я испугалась тебя. А сегодня ты добавил к моему старому страху ещё и новый.
— Значит, теперь ты боишься меня? — спросил Араб.
Ему вдруг стало очень грустно и неуютно. Где-то в груди возникло ощущение сосущей пустоты.
Тяжело вздохнув, Сала опустилась на шкуры и, снова вздохнув, ответила:
— Я не знаю, как относиться к тебе. Сначала, когда всё только случилось, я была счастлива. Потом, когда почувствовала, что у меня будет ребёнок, я готова была петь и прыгать от радости. А когда увидела, каким жестоким ты можешь быть, испугалась. И вот сегодня ты посмел угрожать старейшим. Я не знаю, как мне себя вести.
— Просто будь собой, — тихо ответил он, усаживаясь рядом с ней. — Пойми. Я человек войны, а война — очень жестокая штука. Страшная.
— Теперь я это поняла, — вздохнула Сала, осторожно прижимаясь к его плечу.
Они так и просидели до самого вечера. Молча, просто наслаждаясь присутствием друг друга и думая каждый о своём.
К озеру караван пришёл без приключений. Помня о реакции Араба на незнакомые вещи, помнящие
