будем внимательны.
- Вы правы, Владимир Иванович, - ответил Визе, делая над собой усилие, чтобы успокоиться. - Будь что будет, как говорится. Не хочу обольщаться надеждой раньше времени…
Его слова были прерваны криком сигнального: 'Земля! По курсу норд-норд-ост земля!'
- Вот видите, Владимир Юльевич, - произнес торжественно Воронин. - Не зря я вас вытащил наверх. - Он весело рассмеялся. - Ну, поздравляю…
- Где она? - взволнованно воскликнул Визе. - Где она? Я ничего не вижу!
- Да вот же она, Владимир Юльевич, - спокойно ответил Воронин, показывая на открывшуюся впереди полоску темной земли, выделяющейся на фоне неподвижного ледяного припая.
- О да, теперь вижу наконец-то, - вне себя от радости произнес Визе, и из его груди вырвался вздох удовлетворения. - Так значит…
- Так значит, дорогой Владимир Юльевич, - подхватил капитан Воронин, - некто Визе некогда правильно предсказал нечто, а именно существование в этих местах земли, которая…
- Которая отныне, я полагаю, будет носить его имя, - в свою очередь перебил капитана поднявшийся тем временем на мостик Шмидт. Он протянул Визе руку, и они обменялись крепким рукопожатием. - Итак, мы смело можем нанести на карту советской Арктики новый остров Визе. Владимир Иванович, - обратился он к капитану, - примите меры, чтобы была произведена съемка острова. Судя по первому впечатлению, он не должен быть большим. А впрочем, - он остановился на мгновение, - мы сделаем вот что: попробуем завтра его обследовать сами. А, Владимир Юльевич? Вы, надеюсь, примете участие в осмотре острова? Вашего острова?
- С радостью, если будет такая возможность, - приложив руку к сердцу, ответил счастливый Визе.
На следующий день небольшая группа, возглавляемая Шмидтом и Визе, сошла с корабля и направилась через ледяные торосы к берегу.
Бывший в составе группы топограф произвел съемку острова и определил его координаты. По полученным расчетам, остров лежал между 79 градусами 29 минутами и 79 градусами 42 минутами северной широты и 76 градусами 06 минутами и 77 градусами 05 минутами восточной долготы. Площадь его оказалась небольшая - всего около пятидесяти квадратных километров.
Осмотрев остров, группа возвратилась на судно, и, отвечая на расспросы любопытных, Визе так охарактеризовал свой остров:
- Он производит крайне унылое и безотрадное впечатление, сложен осадочными породами, растительности почти не имеет, равно как и животного мира. Даже птицы, обычно встречающиеся на арктических островах в большом количестве, нам попадались очень редко. Единственное, пожалуй, что привлекло наше внимание, так это сравнительно свежие рога оленей, которые нам удалось обнаружить. По всей вероятности, олени попали сюда на дрейфующих льдах не так давно.
Итак, было ликвидировано еще одно 'белое пятно' на карте Арктики. И этим наука была обязана Владимиру Юльевичу Визе, предсказавшему существование острова в северной части Карского моря. Со времени плавания 'Г. Седова' остров известен под именем Визе.
Аристотель XIX века
Аристотель XIX века
В ясный солнечный день 10 мая 1859 года по улицам Берлина медленно двигался траурный кортеж.
Жители столицы прусского королевства, охочие до всяких зрелищ, с любопытством глазели на представившуюся их взорам внушительную картину.
Влекомый королевскими лошадьми, украшенными султанами и богато расшитыми попонами, катился катафалк. Перед ним в глубоком безмолвии шествовали многочисленные представители профессуры и студенчества Берлинского университета, оркестр и духовенство. На расшитых серебром сафьяновых подушечках несли ордена и медали, которых был удостоен усопший при жизни.
Похоронная процессия растянулась на несколько кварталов. За катафалком важно выступали высшие сановники королевства: министры, генералы, придворные чины, депутаты. Они шли с непокрытыми головами, а вслед за ними бесконечной вереницей двигались парадные кареты короля, королевы, всей прусской знати.
Под звуки траурной мелодии процессия приблизилась к собору.
В толпе простого люда, запрудившей площадь перед собором, приглушенно переговаривались:
- Люди говорят, будто какого-то доктора хоронят.
- Вот еще, стали бы с такой помпой какого-то доктора хоронить.
- Верно, верно. Гумбольдта какого-то.
- Гумбольдта? Не слыхал про такого. Он кто? Министр? Генерал?
- Какой еще генерал! Говорят тебе, ученый человек. Будто на весь мир знаменитый,
- Постоялец мой, студент, такое о нем порассказывал, поверить трудно, до чего знаменитый ученый был. Будто никто сравниться с ним не может из нонешних.
- А не выдумал твой студент? Их брат соврет и недорого возьмет.
- Да нет вроде, студент мой серьезный, положительный, не легкомысленный какой и не пьянчужка.
- Ну, если так…
- Смотрите, смотрите! Вносят!
Простой дубовый гроб, осыпанный белыми азалиями и лавровыми венками, внесли в собор и установили перед алтарем.
Началась церемония отпевания.
Так закончился девяностолетний жизненный путь одного из великих умов человечества - Александра Гумбольдта. Поистине, трудно найти среди ученых пример такой популярности, славы и уважения, каким при жизни пользовался этот человек. Современники именовали его, и не без основания, вторым Колумбом.
Жизнь Гумбольдта сложилась исключительно счастливо. Отец его, майор Гумбольдт, был знаком с идеями французских просветителей и разделял многие их взгляды. Просвещение он считал одним из главнейших элементов воспитания своих детей, и благодаря этому оба брата получили блестящее образование, сначала дома, а затем во Франкфуртском и Гёттингенском университетах.
В последнем у Александра Гумбольдта произошла встреча, во многом предопределившая всю его последующую деятельность. Он познакомился с натуралистом Георгом Форстером, спутником Джемса Кука в его втором кругосветном плавании. Красочные рассказы натуралиста о путешествии, совершенном им, глубоко запали в душу молодого человека. Близко сойдясь с Форстером, Гумбольдт совершает с ним первое свое путешествие вниз по Рейну до Голландии, оттуда переправляется в Англию, а из Англии - во Францию.
Вернувшись из этой поездки, он продолжает расширять круг своих познаний. В Гамбурге в Торговой академии он усиленно изучает языки, в Берлине штудирует ботанику, во Оренбургской горной академии проникает в тайны геологии.
Занятия во Франкфурте и Гёттингене, Берлине и Гамбурге, во Фрейбурге, общение с просвещенными людьми - все это в совокупности предопределило энциклопедический характер знаний Александра Гумбольдта.
Астрономия и литература, археология и ботаника, химия и политическая экономия, геология и дипломатия, история и метеорология, математика и зоология - таков далеко не полный перечень наук, в которых он преуспел.
