удастся арендовать небольшое судно.
- Вы знаете, Александр, - отвечал Бонплан, - что я готов следовать за вами куда угодно. Поэтому решайте, я заранее присоединяюсь к вашему решению, будучи уверен, что оно будет наиболее разумным.
- В таком случае, - решительно произнес Гумбольдт, - в путь. Приобретем мулов, на которых навьючим все снаряжение, и нам здесь больше делать нечего.
Спустя два дня они были уже в дороге, направляясь к испанской границе. Был январь 1799 года, и им предстояло преодолеть Пиренейские перевалы, засыпанные снегом.
Без особых приключений они добрались до Мадрида. И здесь после стольких неудач и несбывшихся надежд им вдруг улыбнулась удача.
Совершенно случайно из разговора с неожиданно встретившимся соотечественником Гумбольдт узнал, что саксонский королевский двор в Испании представляет барон фон Форель, давний друг его семьи. Это известие его очень обрадовало, ибо давало надежду на осуществление их с Бонпланом намерений добраться до Африки. Протекция Фореля должна была, по мысли Гумбольдта, сослужить им службу.
Без особого труда он узнал адрес посланника и явился к нему домой. Тот был чрезвычайно обрадован, выслушал Гумбольдта, поведавшего обо всех их неудачных попытках пуститься в путешествие, и, будучи человеком, весьма интересующимся науками, пообещал помощь во всех их начинаниях.
Обещание свое Форель довольно быстро выполнил, начав с того, что свел Гумбольдта и Бонплана со статс-секретарем Испании графом де Уркихо, человеком весьма образованным. Разговор теперь зашел не о поездке, в Африку, а об экспедиции в Южную Америку, которая в те времена большей своей частью принадлежала Испании.
Статс-секретарь оценил серьезность намерений молодых ученых и использовал все свое влияние для того, чтобы устроить Гумбольдту аудиенцию у испанского короля Карла IV.
Семнадцатого марта в Аранхуэсе король принял Гумбольдта. В беседе приняли участие граф де Уркихо и барон фон Форель.
- Ваше величество, - сказал Гумбольдт, после того как был официально представлен, - я знаю, как дорого ваше время, поэтому постараюсь быть кратким. Мной и моим другом Бонпланом движет одно стремление - дать описание владений вашего величества в Америке. До сих пор имеются лишь работы Кондамина и Сантасильи, но они не охватывают всего того, что достойно описания в тех краях. Европейцы жаждут знать все, что касается этого материка, и мы хотели бы удовлетворить их любознательность.
- Ваши намерения бескорыстны и направлены на развитие науки, - ответил король. - Я бы хотел просить вас, барон, подготовить записку, в которой вы изложили бы ваши планы и намерения более обстоятельно. Я рассмотрю ее и приму решение, которое будет объявлено вам графом де Уркихо. Рад был с вами познакомиться, барон.
Гумбольдт откланялся и вернулся в Мадрид, полный радужных надежд. Ждать ему пришлось недолго, спустя несколько дней он получил извещение, что король соблаговолил разрешить Гумбольдту и Бонплану посещение своих владений в Америке с целью проведения научных наблюдений и исследований во всех областях знаний, представляющих интерес для них. Граф де Уркихо, который прислал это извещение, через три дня пригласил Гумбольдта к себе и вручил ему королевский указ.
- Барон, - сказал граф, - вы должны оценить по достоинству благоволение нашего монарха. Этим указом вам предоставляется право не только свободно передвигаться по всей территории наших заморских владений, но и делать все, что вы сочтете необходимым во имя науки: расспрашивать, записывать, знакомиться с достопримечательностями, собирать коллекции. Такой чести и доверия у нас в Испании еще не удостаивался ни один иностранец.
Гумбольдт прижал руку к сердцу в знак благодарности.
- В указе короля, - продолжал между тем статс-секретарь, - предусмотрено также, чтобы все должностные лица, начиная с генеральных капитанов и губернаторов и кончая алькальдами (
- Что вы имеете в виду под благоприятными обстоятельствами? - обеспокоено спросил Гумбольдт.
- Если удастся проскочить между кораблями английского флота, который блокировал испанское побережье, - пояснил Уркихо, улыбаясь. - А это не такое простое дело, и вы должны быть готовы ко всяческим неожиданностям.
- Мой бог! - с комическим ужасом воздел руки Гумбольдт. - И здесь препятствия! Поистине, им нет конца и края!
- Будем надеяться на лучшее, - сказал статс-секретарь, вставая и тем давая понять, что время визита Гумбольдта истекло.
Пятого июня корвет 'Эль Писарро' оставил порт Ла-Корунья и вышел в Атлантический океан, держа курс к берегам Южной Америки. Вопреки опасениям капитана корабль благополучно миновал воды, где ему грозили военные суда англичан, и через сорок дней плавания путешественники были уже у берегов Южной Америки.
С восторгом смотрели Гумбольдт и Бонплан на открывшуюся их взорам картину тропической природы. По заливу, отливающему бирюзой, проносились небольшие суда под парусами и без парусов. Из морской глубины нет-нет да и выскакивали пестрые рыбы и шлепались обратно в воду, исчезая, чтобы, может быть, появиться в другом месте. На прибрежных склонах виднелись непривычные взору кактусы, а в пирогах сидели бронзовые индейцы, не обращавшие внимания на вновь прибывшее судно. Кокосовые пальмы, возвышающиеся над хижинами индейцев, стаи ярких птиц на фоне синего неба - все это завораживало.
Город Кумана, куда они прибыли, был недавно сильно разрушен землетрясением, и следы разрушений виднелись повсюду.
Капитан порта, прибывший на корвет, рассыпался в приветствиях и заверениях о готовности служить столь важным особам, удостоенным внимания самого короля Испании. Он доставил их на берег в резиденцию губернатора Новой Андалусии дона Эмпарана.
Губернатор с почтением ознакомился с королевским указом и принялся внимательнейшим образом изучать паспорта Гумбольдта и Бонплана.
- Господин барон, господин Бонплан, - торжественно обратился он к прибывшим, после того как закончил ознакомление с документами, - я счастлив приветствовать вас на нашей земле. Вы приехали с целью приобретения познаний, и я готов способствовать вам в этом всеми средствами, имеющимися в моем распоряжении. Сам государь Испании счел возможным оказать вам покровительство, и моя святая обязанность исполнить все ваши пожелания. Говорите же, что вы намерены предпринять, каковы ваши планы? Я весь внимание, дражайшие мои сеньоры!
- О, сеньор губернатор, - ответил Гумбольдт. - Мы с нетерпением ждали мгновения, когда вступим на землю Америки, и вот наконец мы на ней ступаем по ней ногами, видим своими глазами и восхищаемся ее неповторимой природой!
- Да, да! - воскликнул экспансивный Бонплан. - У нас глаза просто разбегаются от множества впечатлений. Не терпится приняться за работу!
- У нас весьма обширные планы, - продолжал Гумбольдт, с мягкой улыбкой глядя на своего друга, - и прежде всего нам хотелось бы подняться по реке Ориноко до самых ее истоков, чтобы установить, соединяется ли эта река с крупнейшей рекой континента - Амазонкой, как это предположил еще Шарль де ла Кондамин, наш французский предшественник, когда он после астрономических наблюдений и измерений на плоскогорье Кито спустился вниз по Амазонке и впервые нанес эту великую реку на карту, пользуясь данными астрономических измерений. И если такое соединение есть, то где оно осуществляется.
- Задача не из легких, - с невольным уважением произнес губернатор, - но достойная таких людей, как вы. И это все?
- О нет, - улыбнулся Гумбольдт, - это только небольшая часть того, что мы намерены сделать. Мой друг Бонплан - ботаник, и он будет изучать все, что связано с растительным миром этой благословенной земли. - Вы не представляете, господин губернатор, - продолжал Гумбольдт, - какую массу наблюдений можно будет
