Джейн сама была виновата в собственной гибели, так с какой стати взваливать чужую вину на себя? Однако его любовь к Джейн была настолько глубока, а вследствие этого проницательна, что он не мог не понимать, что, отняв у нее Джейкоба, он лишит ее смысла жизни и тем самым убьет ее. Убьет так же верно, как если бы сам затянул на ее шее петлю и выбил бы стул из-под ног. Жизнь не возвратить вспять, но снова испытать такое горе, нет-нет, решено, несмотря ни на что, он не убьет Санни.
В конце концов у него есть Изабель, и та жизнь, которую он себе устроил, вполне его удовлетворяла. Кроме того, Ричард подозревал, что раны Санни могли оказаться смертельными, и она, к его сожалению, могла умереть без его дальнейшего участия. Даже дхампир вряд ли сумеет выжить, потеряв более восьмидесяти процентов крови. А если Санни выживет, то, вне сомнения, вернется опять, подстегиваемая жаждой мести за приемного отца и желанием защитить подругу, и все из-за пустого упрямства. Каждый раз, когда Санни возвращалась к нему, она становилась все сильнее, все могущественнее. Да, она достойна разделить с ним его дальнейшую жизнь. Ричард верил, что со временем сумеет завоевать ее любовь. Он улыбнулся и начал спускаться вниз. До конца игры было далеко.
Перед глазами Санни все плыло, все двоилось и туманилось. Что-то твердое грубо упиралось ей в спину. Казалось, будто она упала и лежит на гранитной остроконечной скале. Левая нога совсем онемела, а правую покалывали тысячи невидимых иголок. Она не понимала, где находится: вокруг стоял сильный запах мусора, а лицо обдавал свежий ночной ветерок. Неподалеку раздавались чьи-то голоса, два голоса были знакомы, но она не могла вспомнить, кому же они принадлежат.
— А ты хорошенькая, — прозвучал незнакомый голос, грубый, полупьяный, в котором явственно слышался ирландский акцент.
— Кто этот старик? Твой дедушка?
— Извините. Позвольте пройти. Мы кое-кого ищем, — прозвучал старческий голос, к которому, судя по всему, обращался ирландец.
— Гони бумажник, старичина. — Ирландец перешел к угрозам.
Послышался смех, по-видимому, принадлежавший старику. Санни попробовала приподняться, но все ее тело налилось свинцовой тяжестью.
— Послушайте, — зазвучал сердито голос старика, — мы ищем одну женщину. Возможно, она ранена или даже умирает. Она где-то здесь поблизости.
— А как она выглядит? — прозвучал хриплый и прокуренный женский голос.
— Заткнись, Долорес, — грубо оборвал ее ирландец. — Какое нам дело, кто как выглядит.
— Постой, женщина, посмотри мне в глаза, — повелительно произнес старик. — Ты расскажешь нам все, что тебе известно.
Наконец-то Санни узнала этот голос. Он принадлежал Шерману Вону, который гипнотизировал незнакомую женщину.
Когда огламуренная женщина заговорила, ее хриплый и прокуренный голос звучал ровно и механически.
— Какая-то женщина лежит вон там за мусорным баком. Похоже, она мертва.
— Блин, гони живей бумажник, старичина, а не то я застрелю тебя! — сорвался на истеричный крик ирландец.
Тут до слуха Санни донеслись глухие тяжелые удары, затем раздался сухой треск, как будто ударились друг о друга две палки. И тут ирландец завопил, что есть мочи, от боли. Его крики стали удаляться, пока совсем не стихли вдали. Возле Санни раздались чьи-то шаги, и огрубелые мужские пальцы дотронулись до ее шеи.
— Санни, не бойся, мы здесь. С тобой все будет хорошо.
Санни с трудом разлепила глаза. Перед ней словно в тумане — вне всякого сомнения, это были они — стояли Шерман и Делия.
— У нее очень слабый пульс, — сказал Шерман. — Придется отдать ей часть моей крови.
— Папа, ты что, смеешься! Разве такое возможно, — удивилась Делия.
Но Шерман не обратил никакого внимания на ее слова. Он поднес ко рту кисть, прокусил ее там, где билась голубая жилка, и тут же прижал руку к губам Санни. В ее рот потекла горячая соленая кровь. Она поперхнулась и попыталась отвернуться, но Шерман удержал другой рукой ее голову.
— Ты должна ее пить, Санни, иначе умрешь.
Поморщившись, она сделала глоток и через миг сама схватила Шермана за кисть и с жадностью принялась сосать кровь.
— Если бы я сама не видела, то ни за что бы не поверила, что это возможно, — прошептала Делия.
— Тогда нечего попусту пялиться, — огрызнулся Шерман.
Наконец он отнял руку, и Санни с сожалением проводила ее взглядом. Шерман коснулся раны пальцами другой руки, и его рана тут же затянулась.
Из-за их спин опять возникла женщина в потрепанной майке и грязной юбке.
— Она жива? Ух ты, а я думала, уже умерла.
Делия, не сдержав раздражения, выпалила:
— Она жива, но не благодаря вам. Почему вы не вызвали скорую помощь?
Женщина усмехнулась и, нагло посмотрев в глаза Делии, ответила:
— А вы сами почему не вызовете скорую?
— Хорошая мысль. — Делия повернулась к отцу: — Что будешь делать дальше, отец?
— Подержи ее, — велел ей Шерман.
Теплые и мягкие руки Делии обхватили Санни.
Шерман подошел к женщине-бродяжке и пристально взглянул ей в глаза. На ее лице тут же возникло безучастное выражение.
— Закрой глаза, Долорес, — приказал Шерман. — Держи глаза закрытым пять минут. Когда их откроешь, ты будешь помнить странный смутный сон. На самом деле ничего не было, понятно?
— На самом деле ничего не было, — механически повторила бродяжка.
Шерман и Делия понесли Санни, а бездомная женщина, оставшись в одиночестве, словно остолбенела. Ее голова лежала на груди, казалось, что она спит, стоя на ногах.
Шерман и Делия привели Санни к ней домой. Она отказалась ложиться в постель, а предпочла остаться в гостиной, расположившись на диване. Шерман обследовал ее раны на шее и не без удивления заметил:
— Смотри, раны уже почти зажили. У тебя хорошие регенеративные способности.
— Насколько хорошие? — прохрипела Санни, в горле у нее першило и болело так, словно от сильной простуды.
— Далеко не совершенные, — ухмыльнулся Шерман, — вот поэтому не советую тебе снова проверять их на прочность.
— Но ведь Ричард жив. И он по-прежнему будет мешать как мне, так и Изабель.
Делия склонилась над ней:
— Именно поэтому мы рядом с тобой, Санни. Мы хотим помочь тебе.
— Но ты же сама говорила, что Шерман боится, как бы Совет не узнал, что он жив.
Шерман пожал плечами:
— Может быть, они ничего и не узнают. Стоит ли вообще жить, если боишься прийти на помощь другу, когда он в ней нуждается?
— Не знаю, — прошептала Санни. Ей было очень плохо, боль и тошнота мучили ее.
— Пока отдыхай, набирайся сил, — заботливо посоветовал Шерман. — Приходи завтра в ресторан. Зайдешь с черного хода с проулка. Я буду на кухне.
Санни проковыляла по гостиной, осторожно обходя валявшиеся на полу окровавленные осколки, немые свидетели недавней смертельной схватки с Ричардом. Достав из сумочки мобильный, она проверила время. Уже прошло восемь часов с момента ее успешного побега от Ричарда. Но сейчас время работало не только на нее, но и против. Судьба Изабель очень сильно волновала Санни. Нетерпеливо она набрала номер подруги и с облегчением услышала в трубке ее голос:
