После Рабочего Дня. Этого ритуала он придерживался со рвением истинного верующего. Подсев за столик к Буну, он заметил Джонни, в одиночестве сидящего у бара.
— Что это с ним? — поинтересовался Прибой.
— Поцапались.
— Мальчика не поделили? — спросил Прибой, подзывая официанта. — Знаете что, девчонки? Давайте-ка приходите ко мне домой вечером. Я приготовлю попкорн, поставлю какой-нибудь старый добрый фильм, и вы вдвоем вдоволь наплачетесь и помиритесь. Можем даже плюшек напечь.
— Я помогаю защите Кори Блезингейма.
Прибой не поверил своим ушам, но, взглянув на Буна, понял, что тот не шутит.
— Тогда я, пожалуй, свое пиво тоже выпью в баре.
— Как хочешь.
— До встречи.
— До встречи.
Прибой с трудом выдавил свою тушу из стула, покачал головой и отошел в сторону. У бара он занял соседний с Джонни табурет.
М-да, подумал Бун. Отличный сегодня выдался денек.
Глава 48
А у Джонса денек и впрямь выдался лучше некуда.
Да посудите сами, чего уж тут плохого: знай себе разъезжай по отличным отелям да проверяй дважды в день, не пора ли кого-нибудь допросить, со смертельным или еще каким исходом.
Джонсу нравилось вести активную жизнь. Он любил свою работу, но ничего не имел и против отдыха. Видимо, работодатель и потенциальный «клиент» Джонса решили попробовать уладить дело миром. Как бы там ни было, Джонс в выигрыше: не будет работы — отдохнет бесплатно в Сан-Диего; будет — с удовольствием поработает и заберет с собой домой толстенький конверт.
Ну а пока он прогуливался по набережной, предусмотрительно держась тени, разглядывал хорошеньких девиц в купальниках и представлял, как их лица корчатся от боли.
Что ни говори — отличный выдался денек.
Глава 49
Бун поехал домой.
Там он вытащил из морозилки филе тунца, подготовил и бросил на гриль.
Санни всегда подкалывала его, не понимая, как можно постоянно, день за днем, есть одно и то же. Но Бун не видел в этом никакой проблемы. Все ведь просто: если какая-то еда была вкусной во вторник, почему бы не приготовить ее же в среду? Меняется-то только день, а не еда.
— Ну а как же разнообразие? — настаивала Санни.
— Разнообразие сильно переоценивают, — отвечал Бун. — Мы ведь катаемся на сёрфах каждый день, верно?
— Да, но мы все-таки иногда меняем пляжи, — говорила Санни.
Бун выбрался во двор, перевернул рыбу и заметил, как к его дому с причала подходит Прибой. Бун вышел его встретить.
— Здоровяк, — улыбнулся он, — какими судьбами?
— Надо поговорить.
— Заходи. — Бун открыл входную дверь.
С Прибоем они были знакомы еще со времен учебы в университете. Он тогда блистал в роли нападающего форварда, и все прочили ему успешную карьеру в профессиональном спорте. А когда травма колена положила конец этим мечтам, Бун был рядом и, как мог, поддерживал друга. Они не были знакомы в «бандитский» период жизни Прибоя, когда тот какое-то время руководил крупнейшей самоанской бандой в Оушнсайде, до тех пор, пока не уверовал в Спасителя нашего Иисуса и не встал на путь исправления. Зато историй об этих временах Бун наслушался предостаточно — но не от Прибоя, а от других людей.
Они зашли в дом. Прибой аккуратно опустил свое увесистое туловище на диван.
— Выпьешь чего-нибудь?
— Не надо, — покачал огромной головой Прибой.
— Так в чем дело? — спросил Бун, усевшись в кресло напротив.
Вообще-то Прибой — ужасно прикольный мужик. Но только не сегодня. Сейчас он убийственно серьезен.
— Бун, — заговорил он, — ты не за ту армию воюешь.
— Ты о деле Блезингейма.
— Видишь ли, для нас это не «дело Блезингейма». Для нас это «убийство Кухайо».
— «Мы» — это кто? Островитяне? — уточнил Бун. В их число входили гавайцы, самоанцы, фиджийцы и тонганцы, в свое время толпами переезжавшие в Калифорнию.
Прибой кивнул:
— Мы иногда цапаемся друг с другом, но когда одного из наших убивает чужак… Тогда мы объединяемся и забываем прошлые обиды.
— Понятно.
— Нет, — покачал головой Прибой, — если бы тебе все было понятно, ты бы не работал на защиту. Мы же не о каком-то хрене с горы говорим, мы о Келли Кухайо говорим! КК. Ты хоть понимаешь, как мало у наших детей примеров для подражания? Парочка футболистов, парочка сёрферов, вот и все. Помнишь, какие разборки были между самоанскими бандами?
— Конечно.
— КК тогда выходил со мной на улицы, патрулировал кварталы. Он подставил себя под удар, пытаясь добиться мира.
— Да, он был героем. Я не собираюсь с этим спорить, Прибой, — мягко сказал Бун.
Прибой выглядел сбитым с толку.
— Тогда почему…
— Потому что толпа линчует Кори, — объяснил Бун. — А это попросту неправильно.
— Не вмешивайся, система сама все уладит.
— Я этим и занимаюсь.
— Нет, вообще не вмешивайся. Бёрк обстряпает свое дельце и без тебя. Он может нанять любого другого детектива, и вовсе не обязательно им должен быть ты. Просто пойми, мне, лично мне, больно и обидно из-за того, что ты взялся за это дело. И я прошу тебя как твой друг: пожалуйста, откажись от него.
Для Буна Прибой был не только другом, но еще и одним из самых порядочных и хороших людей, что он знал. Прибой сумел изменить свою жизнь — да не единожды — и был простым семейным человеком, считающим семьей все островное сообщество. Он смог вернуться на улицы, чтобы работать с теми бандами, с которыми когда-то соперничал. Он принес им мир и подарил надежду. Этот интеллигентный и деликатный человек ни за что не стал бы просить Буна отказаться от дела, если бы не обдумал все тысячу раз.
Но он ошибается, думал Бун. Любой адвокат, любой частный детектив в городе может отказаться от этого дела по вполне понятным причинам, но даже такие, как Кори — особенно такие, как Кори! — нуждаются в помощи. Если уж Келли Кухайо нас чему и научил, так именно этому.
— Прости, Джосайя, но я вынужден тебе отказать.
Прибой поднялся с дивана.
