На этот раз Селби положил руку ей на рукав. Она не протестовала.
Дворецкий оказался на площадке внизу. У него был запыхавшийся, сердитый вид.
— Я пойду к себе в комнату. Скажите мне, когда мистер Лоу уйдет.
Джеймс заглянул немного сердито и довольно испуганно в дверь. Он был молод и привык к более правильному распорядку жизни: до сих пор ему не приходилось встречать людей, которые бы толкали его в грудь и без приглашения врывались в столовую во время обеда.
— Затворите дверь. Как ваше имя?
— Джеймс Пурдон, сэр.
— Я надеюсь, что вы будете осторожны и не станете болтать, Джеймс. — Селби посмотрел на мороженое. — Осталось там еще сколько-нибудь?
— Да, сэр, осталось в кухне.
— Принесите сюда то, что осталось. Да поторапливайтесь.
Растерянный и недоумевающий дворецкий выполнил приказание и возвратился с большим серебряным блюдом, на котором лежала половина башни из мороженого.
Селби глубоко вздохнул. Потом он повернулся к Маркусу и, наклонившись, посмотрел ему в лицо.
— Вы знаете районный полицейский участок? Вы найдете номер телефона в телефонной книге. Позвоните дежурному инспектору и сообщите ему, что мистер Маркус Флит убит в доме номере 119 по Вильмонт-стрит. Попросите его привести с собой полицейского врача.
Известие от Бобби
— Одно убийство порождает другое, — сказал Селби. — Я не думал, что они так быстро покончат с Флитом, но, конечно, как только заказное письмо было доставлено в Лондон, он был обречен.
— Но как могло оно быть доставлено в Лондон так скоро? — спросил Билль. — Ведь кража была раскрыта в Бриндизи только сегодня утром.
— Она была раскрыта вчера, известие о ней появилось сегодня, — сказал Селби.
— Кто же доставил его?
— Этого мы не знаем. Может быть, мы поймаем того, кто доставил письмо, но это мало вероятно. Не думаю, чтобы они ждали доставки письма. Как только Аль Кларк узнал, что письмо в верных руках, он решил разить.
Селби вернулся в то утро от Мэри Коль. С ней случилась истерика, и она с ума сходила от горя.
Миссис Уольтэм была не менее потрясена, но иначе и по другой причине.
— Я восемь лет принадлежала к лондонскому обществу, — говорила она с горечью, — и никогда еще мое имя не было замешано в подобном скандале. Вы понимаете, мистер Селби, простите, ваша фамилия Селби или Лоу? Впрочем, это неважно. Вы понимаете, что это значит для меня? Общественный остракизм. Как смел этот несчастный приходить в мой дом, если он знал, что ему грозит опасность быть отравленным?
— Может быть, он не знал, что его отравят, — заметил Селби.
— Во всяком случае, это было очень неосторожно с его стороны, мистер Лоу. Я не могу теперь смотреть людям в глаза. Вы понимаете, мистер Селби?
Селби рад был расстаться с Эммелиной Уольтэм.
Обыск на квартире и в конторе Флита не дал ничего.
Эксперт министерства внутренних дел, осматривавший тело, сделал, однако, указание, за которое Селби сразу же ухватился.
— Он был отравлен, — заявил эксперт. — И хотя я еще не могу сказать что-нибудь определенное, я думаю, что это был яд, известный под названием X. 37.
Селби ничего не сказал.
Как только он увидел фигуру Флита на стуле, он вспомнил о яде, украденном из кабинета доктора. Вряд ли, однако, Флит отравился сам. Очевидно, кто-то завладел ядом.
Он упомянул о пропаже доктора, и специалист заинтересовался.
— Я как раз думал, каким образом этот яд мог быть раздобыт. Простому смертному его нелегко получить. Что за человек был мистер Флит, я хочу сказать, с полицейской точки зрения?
Селби покачал головой.
— Репутация у него была дурная.
— Может быть, он получил яд для одного из своих приятелей? — выразил предположение эксперт.
Но Селби был неразговорчив.
Полиция без труда раскрыла, каким образом было совершено отравление.
Человек, который должен был доставить из магазина заказанное мороженое, был перехвачен кем-то, якобы присланным миссис Уольтэм, и мороженое было взято у него. Это произошло за час до того, как мороженое было доставлено. Приметы человека были сообщены и совпали с теми, которые уже имелись в распоряжении Селби.
— Мы должны найти трех человек, — сказал Селби после разговора с начальником отдела уголовного розыска. — Во-первых, посыльного, который привез письмо из Франции; потом этого посредника, которого уже раньше видели; и, наконец, самого Аля Кларка. Четвертый человек — это женщина с родинкой на щеке, получившая доступ в дом доктора Эвершама и пытавшаяся его отравить. Худой, смуглый человек, который забрал мороженое от рассыльного Левиджа, — тот самый, который приходил ночью в контору Флита, когда я был там. Он слегка заикается.
— Вы забыли еще одного человека — Бромлея, — сказал начальник полиции.
— Я отнюдь не забыл его. У нас есть его приметы: сутулый, рыжий, с острыми чертами лица.
— Я буду рад уехать от всего этого, — сказал Билль в тот день, встретившись с Селби. — Это и есть то дознание, которое ты подразумевал?
Селби покачал головой.
— Нет, не совсем. То будет дознание о смерти Бромлея, а может быть, Кларка. Во всяком случае, одного из них.
Сенсация, которую вызвала смерть Флита, затмилась для Билля другой, еще большей сенсацией в виде телеграммы от его приятеля-журналиста. Бобби Стиль не терял времени.
Телеграмма гласила:
«Лично и весьма конфиденциально.
Я видел отца. Он сказал, чтобы ты не беспокоился о Гвенде. Притязание Бромлея — подлог. Никакого дела не будет. Попечители готовятся перевести имущество на имя мисс Гильдфорд.
Телеграмма ждала его в конторе. Не снимая шляпы, он выбежал из здания, вскочил в первый попавшийся автомобиль и поехал в отель к Гвенде.
Гвенды не было дома. Но Норма была дома, и ей Билль поведал свою великую новость. Она прочла телеграмму и вернула ее Биллю.
— Бобби? Это молодой Стиль? Он должен знать, его отец один из попечителей. А где мистер Лоу? Он знает?
— Я не говорил Селби, — сказал Билль, качая головой. — Его в эти дни ужасно трудно найти. А я бы хотел поговорить с ним по поводу этой позорной заметки в «Мегафоне».
Норма быстро взглянула на него.
— А в «Мегафоне» есть позорная заметка? Я уже отказалась от попыток читать английские газеты. Прочти мне.
— Это по поводу убийства Флита. У меня где-то здесь вырезка. По-моему, Сель должен возбудить дело
