постройки. После революции их «уплотнили», она вышла замуж за ученика отца. Отец умер от инфаркта, муж был репрессирован, их снова «уплотнили», потеряла сына в войну и мать в блокаду. С Маечкой мы очень подружились, и часто, не покидая квартиры, совершали литературно-исторические прогулки по городу. Ей я обязана развитием и формированием своего литературного вкуса, да и самим фактом выживания в том мире.
С первым мужем, Костей, я познакомилась на сборах. После института продолжала заниматься стрельбой из МКВ, мелкокалиберной винтовки…Костя был женат, когда мы познакомились. Встречаться нам было особенно негде, все мои поклонники становились неиссякаемым предметом обсуждений моих соседей. Приходилось довольствоваться нечастыми встречами в квартирах друзей, уезжавших в отпуск или командировку. В конце концов, Костя развелся, и я прописала его в своей комнате…Правда, его бывшая жена еще долго продолжала звонить мне с угрозами…
Жизнь в коммунальной квартире, да еще когда окна комнаты выходят во двор-колодец, не оставляет пространства для интимной жизни. Как-то раз во дворе меня и Костю остановил какой-то фотограф- любитель. Предложил нам выкупить фотографии, которые он сделал из окна своей квартиры. На фотографии мы с удивлением узнали себя, запечатленными в один из самых интимных моментов нашей жизни. Мы с возмущением отказались…
Поначалу, как и многие жильцы дома, я гордилась, что живу в таком известном и загадочном доме. И даже не очень пугалась идеи коммунального быта. В конце концов, родители часто рассказывали, как после войны они жили в общежитии, и это были самые счастливые годы их жизни. Но постепенно я осознала, что война по сути дела не закончена, потому что в нашем доме, в нашей квартире, продолжали бушевать классовые битвы. И передовой линией этого фронта была наша коммунальная кухня. Стала все чаще поглядывать на черный чехол на шкафу, где хранилась моя мелкашка. Осознав, что в этой войне победителей быть не может, я стала готовить в комнате сначала на плитке, а потом в микроволновке.
Соседи, подобно воинственным гуннам, терроризировали хрупкий мир цивилизации, оплотом которого в нашей квартире были Маечка и я. Похоже, свои идеи о человеческом общежитии они почерпнули из единственной прочитанной ими книги, «Золотой теленок», из глав о «Вороньей слободке». А мы с Майей находили убежище в мире наших любимых героев Габриэля Гарсиа Маркеса, Хулио Кортасара, Айрис Мэрдок, Ивлин Во. Это про него у нас как-то опубликовали критическую статью, назвав его «гнусная антисоветчица», Ивлин Во. Бывшие ученики обычно снабжали Маечку книгами, которые было не купить в магазинах.
Вопреки закону жанра моё ружье так и не выстрелило, но расчехлить «орудие» мне однажды пришлось. В нашей квартире жила семья Зайцевых. «Зайчиха» Зина работала уборщицей в д/к Ленсовета, а «Заяц» работал грузчиком в каком-то магазине и постоянно пил. Довольно часто он умудрялся все-таки доплестись до дома, но в последний момент автопилот отказывал, и он приземлялся на пол, прямо на пороге перед квартирой. Однажды он устроил очередной дебош, вернувшись с работы. Очевидно, на этот раз он сумел дотянуть и переступить порог квартиры. Как можно было догадаться по крикам, доносившимся из их комнаты, он опять пропил последние деньги, и Зине было не на что купить еды.
Она накормила детей, приготовив обед из последних запасов, а мужа кормить отказалась. В конце концов Заяц-дебошир вытащил бедную визжащую Зину в коридор и поволок на кухню. Я, не в силах больше терпеть этих криков и ругани, схватила свою мелкашку и выбежала на кухню. — Отпусти жену, или ты станешь жертвой несчастного случая, — приказала я Зайцу, наведя на него винтовку. В кухне уже собралась толпа зевак, которые при виде меня с оружием, сразу расступились. Заяц нехотя выпустил из рук свою жертву и удалился к себе в комнату. Зина, заголосив пуще прежнего, устремилась за ним. После этого эпизода волна террора немного ослабла, и при моем редком появлении на кухне соседи сразу замолкали. А Зина даже предложила делать уборку мест общего пользования в дни моего дежурства.
С Костей я развелась вскоре после рождения сына Алеши. «Любовная лодка разбилась о быт«… Правда, кроме быта была еще и ревность, муж продолжал ездить на сборы, в телефонной трубке раздавались голоса женщин, жаждущих общения с моим мужем. Сын незаметно вырос и работал менеджером в российско-германской фармацевтической компании. Костя уехал в Германию с новой женой, а свою однокомнатную квартиру оставил сыну. Я продолжала жить в коммуналке…
Во мне будто зрела классовая ненависть ко всем, кто жил в отдельных квартирах, мог принимать душ, когда хотелось. Не могла понять, как мать может быть так эгоистична, ну зачем ей отдельная квартира, она уже пожила своё, — думала я. А мне все, включая мать, говорили, что надо устраивать личную жизнь. Но как её совместить с коммунальным бытом? Я даже вступила в партию, когда в ящик пришла разнарядка на женщину. Презрительные взгляды сослуживцев я выдержу, а лишних очков партийная принадлежность могла добавить при распределении жилья.
Друзья-евреи один за другим уезжали в Израиль, Америку, потом в Германию. Как-то мои бывшие друзья, которые уже обосновались в Америке и открыли свою фирму, звали меня ехать к ним работать, я отказалась, не хотела оставить сына, хотя он уже жил самостоятельной жизнью…Ухаживал за мной один еврейский юноша, друг моих друзей, даже похоже собирался мне сделать предложение, увезти в Израиль. Но Валя сказала, что им, евреям, разведка Моссад дает премию за каждую русскую женщину, привезенную в Израиль. Я испугалась, и перестала встречаться с моим ухажером.
Однажды я ехала в переполненном вагоне метро с работы. Глядя на пожилого мужчину в каком-то старорежимном пальто с меховым воротником, подумала — А почему бы мне не завести богатого любовника? По крайней мере, жила бы безбедно, может даже не надо было бы ездить в постылый ящик, где нам уже и платить перестали…Незнакомец, хотя и не производил впечатление преуспевающего человека, но напомнил мне зубного врача, у которого я недавно делала коронки. «Дантист», словно прочел мои мысли, и вроде даже кивнул мне как-то мысленно, мол, выйди на следующей остановке. Он действительно вышел на следующей остановке, и даже постоял на перроне, а я осталась со своими мечтами о лучшей жизни.
Часто на улицах или в музеях я с интересом наблюдала группы иностранных туристов. Видела опрятных, подтянутых седоволосых мужчин и их пожилых спутниц с неизменно ухоженными волосами и удивлялась. Чем я хуже этих женщин? Почему у меня не может быть такого мужа? Потом, уже позже, будучи замужем за иностранцем, я замечала такие же взгляды моих соотечественниц, адресованные моему избраннику…
Почему-то я не могу вспомнить ни одного анекдота про коммунальный быт. Слышала анекдоты про времена репрессий, даже про войну, а про жизнь в коммуналке — нет. Может, это потому, что коммунальный быт — страшнее войны? У военных есть понятие, синдром «усталости от битв», а я устала от каждодневной битвы за быт, от жизни в коммуналке…Возможно, как в любви, в процессе жизни, особенно коммунальной, уровень какого-то вещества, например, «фактор роста терпения», достигает критического значения. Коммунальный быт — явление мало изученное, и вполне возможно, что в организмах его жертв происходят определенные химические реакции. Перенасыщение любовью наступает уже через год, а как долго человеческий организм способен терпеть тяготы быта?
Система Монтессори, о которой я узнала позднее по роду деятельности, основана на воспитании индивидуальности в детях. А нас лишили какой-либо собственности, включая собственность на личную жизнь, и распихали по коммуналкам, заставив тех, кто жил в аду, строить новую счастливую жизнь. В конце концов, я стала жертвой коммунального быта, устав жить надеждой на счастливую жизнь. Поэтому, наверное, я с такой готовностью «влюбилась» в своего иностранного Жениха. Сын уже давно твердил — посмотри, твоя подруга по ящику, Лена, вышла замуж за испанца и уже давно живет в Мадриде, а ты все сидишь, как клуша…Он поместил мое объявление в Бюро знакомств, не сказав мне ни слова. Неожиданно ко мне стали приходить письма из-за границы. Казалось, в моей жизни появилась надежда вырваться из коммунального мира…
Вскоре появился Жених из Англии, который работал в банке консультантом по инвестициям, учил русский в школе и университете, интересовался Россией…Он был ирландцем по маме и англичанином по отцу. Темперамент, как я потом выяснила, у него был явно от мамы, но иногда брала верх, очевидно, английская осторожность и рассудительность отца. Но о моем втором браке мне сегодня вспоминать не хотелось, это было еще слишком болезненно…Не хотелось омрачать впечатлений хорошо проведенного дня.
Ночью мне снилась итальянская подлодка класса «СВ» с экипажем из нашей «Вороньей слободки» на
