Самое страшное, что может увидеть перед собой человек, — это обвинительный акт.
Мы тщательно избегали арестов, но, как бы то ни было, любой серьезный футбольный хулиган знает, что рано или поздно это должно произойти. Меня на футболе вязали около десяти раз, особенно на играх против таких команд, как «Манчестер Юнайтед», «Лидс», «Мидлсбро», «Ноттингем», «Шрюсбери», «Арсенал», «Ньюкасл» и «Вест Хэм». На «Мэйн-роуд» полиция знала меня по имени. И если случались какие-то неприятности, значит, я был поблизости и в них участвовал. Однако поймать меня никак не удавалось, пока на стадионах не были установлены камеры слежения. До этого же мне удавалось выходить сухим из воды в течение многих лет, потому что я очень хорошо знал все их уловки. Но все равно, то, мы как выбирались из некоторых ситуаций, — совершенно невероятные истории.
Я впервые был арестован на выездном матче за бросание опасных предметов на стадионе «Бейсбол Граунд» клуба «Дерби Каунти». Мне тогда было лет шестнадцать. Местные фанаты метали в нас все, что попало. В ответ я запустил в их сторону пустую бутылку из-под кока-колы. Тут же на меня навалились два копа, и я был повязан. Сначала я оказался запертым в полицейской конюшне, а потом меня отвезли в участок, где составили протокол. Отпущен я был где-то в 18.30. Естественно, домой пришлось возвращаться самостоятельно. В суд меня вызвали в следующем месяце, объявили виновным и назначили штраф. Я не знал, что на скамью подсудимых отправилось человек двадцать фанатов Сити, потому что нас посадили в разные камеры. Сейчас вошло в практику, что тебя запирают на весь уик-энд, а в понедельник уже все вы предстаете перед судом.
Правда, иногда случалось, что копы, таким образом, спасают тебя. Во время одного из наших выездов в Лидс меня повязали за нарушение порядка на трибуне. Я перескочил через ограду, отделяющую гостей от нейтральной трибуны, и бросился к сектору болел «Лидса» в одиночку. К счастью, не добежал, и копы схватили меня до того, как я оказался в секторе «Лидса». Я говорю «к счастью», потому что меня бы там убили. А так нарушитель порядка был просто вынесен полицией со стадиона — с руками, скрепленными за спиной. Нашим парням это очень понравилось. Я слышал, как они пели: «Прощай, Микки, прощай! Мы вновь увидимся, ты так и знай! Прощай, Микки, прощай!» В итоге я был приговорен к штрафу в 80 фунтов.
В Ньюкасле меня снова спасли копы. На этот раз — во время кубковой игры. Это был один из самых страшных дней в моей жизни. Нас под конвоем привели на стадион и усадили в специальный сектор — собралось под три тысячи человек, а вокруг — целое море черно-белых. Их «фирме» удалось прорваться к нам, потому что полиция потворствовала местным ублюдкам. Эти уроды со свиными мордами загнали нас в угол, и я был арестован, когда бился за свою жизнь! Меня опять забрали, посадили на весь уик-энд, и только в понедельник отвели в суд. По возвращении в Манчестер я обнаружил, что те, кто был со мной, — самим жестоким образом избиты. У всех — распухшие головы, а у меня — ни царапины! Оказалось, что в конце матча полиция вывела фанатов Сити со стадиона, загнала в какой-то сарай для скота и удерживала там около часа, ожидая, пока не разбредутся болелы «Ньюкасла». Но когда гостей, в конце концов, выпустили, на них тут же набросилась местная публика в количестве нескольких тысяч рыл. Они там все — спятившие. Сначала наших парней забросали всем, что только было под рукой, а потом за ними гонялись по всему городу.
Практически каждый клуб с северо-востока поддерживает своя «фирма». И у «Мидлсбро» тоже есть такая. Жутковатая банда, следует признать. Я отправился туда 10 января 1976 года на полуфинал Кубка Лиги, и в том же сезоне Сити играл с «Ньюкаслом» в финале. Мне было пятнадцать. На своем поле они одержали победу со счетом 1:0. Автобусы там постоянно разбивают, поэтому было решено отправиться туда на четырех фургонах, по двадцать человек в каждом. Припарковавшись на стоянке, наши парни отправились в центр, но не смогли понять ни слова из того, что говорили местные.[53]
Вскоре их бойцы вычислили противника. Мы стояли на улице и поедали традиционный фиш-энд- чипс,[54] когда нарисовалась местная «фирма».
Издавая страшные крики, они понеслись в нашу сторону, но мы достойно их встретили и погнали в обратном направлении. Тогда я был еще совсем молод и пребывал в уверенности, что сегодня мы им точно наваляем. Внезапно появилась полиция, и нам пришлось идти на стадион под конвоем. На гостевой сектор они нас буквально загоняли. Лил сильный дождь, и было жутко холодно. Тоннель для входа и выхода располагался в самом внизу сектора. Вдруг из него вывалило человек триста болел «Мидлсбро». Всю игру они пялились на нас, строили рожи, и пытались просочиться на нашу территорию. Мы их постоянно отгоняли, а полиция пыталась сдержать обе стороны. Вряд ли хоть кто-нибудь вообще следил за игрой. Все, что я помню, так это раздевшегося догола фаната, который выбежал на поле и сделал «колесо», когда они забили.
После матча драки вспыхивали одна за другой, но мы успешно добрались до наших фургонов и выехали из города. Если б мы заправились бензином до игры, то это был бы очень хороший день. Но нам пришлось остановиться на заправке. Тут к нам подходит работник и говорит: «Ребята, вы были на матче? Какой там счет?»
Кто-то бросает в ответ: «Один — ноль, и пошел нах!», а затем бьет в челюсть мужика, отпускающего бензин. Мы вскакиваем в фургон и сваливаем, но уже очень скоро нас догоняет полиция. Всех фанатов допрашивают, а двоих арестовывают и подвергают денежному штрафу.
Я пускал в ход кулаки каждый день и чаще всего отделывался легким испугом, но когда меня прихватывали, наказания становились все суровее. В Ноттингеме после драки с регбистами (см. главу «Мэйн Лайн») мы отправились на стадион и проходили мимо заправки, которую решили ограбить. Но когда ворвались внутрь и попытались вскрыть кассу, женщина за прилавком обхватила ее руками и не отпускала. Даже удар по лицу, оставивший синяк под глазом, ее не остановил. Один из наших все-таки вырвал у нее аппарат и со всей силы грохнул его об пол. Ну а я, уже на выходе, схватил маленький переносной телевизор и запустил им в окно.
Полиция была поднята по тревоге и повсюду искала черных парней. Мы были остановлены при входе на стадион, а потом на машине туда доставили работников заправки. Нас опознали, но копы решили арестовать вообще всех, кто ехал на том автобусе. Далее последовала доставка в полицейский участок в Дербишире. Там всех выгрузили на заднем дворе, а потом по очереди вызывали в салон автобуса для дачи показаний. Мы все отрицали, поэтому нас выстроили для опознания. Чарли Соу стоял вместе со всеми, и кассирша сказала, что это именно он поставил ей синяк под глаз, хотя «отличился» совсем другой парень. Чарли рассвирепел и заорал: «Нет, не я, сука ты гребаная!» Коп тут же заехал ему в челюсть, а мы опустили головы, чтобы не рассмеяться. Чарли куда-то потащили, но он продолжал кричать: «Я ничего не сделал!» Меня тоже опознали как выбросившего телевизор в окно и предъявили обвинение в нанесении материального ущерба. Через несколько недель я предстал там перед судом и получил штраф.
Моего брата Криса арестовали в Шрюсбери, еще на ранней стадии «Главарей», которые уже успели оказаться под колпаком полиции. Как-то раз подходит к нам коп в штатском, этакий чувак невесть откуда, и говорит: «А, вот и вы! Как насчет небольшого махача?»
Мы в Манчестере так не изъясняемся. По крайней мере, лично я. А он к тому же был гладко выбрит, и на нем красовалась новенькая кепка Сити.
Я ответил: «Пшел нах! Ты же коп гребаный, так ведь?»
— Нет.
— Да ладно тебе! Коп гребаный.
— Да не коп я!
Он трясся от страха, и весь его понт улетучился. Зачем-то мне было предъявлено водительское удостоверение, как будто оно что-то доказывало. Но мы не тронули того чела. Позднее он нарисовался во время суда над «Главарями». А ведь и вправду был копом! Зря мы тогда его не отделали. Что ж, пускай радуется, ведь его жизнь висела на волоске.
На самом стадионе наши парни стали переругиваться с какими-то другими фанатами Сити. Страсти накалились, и разразилась драка. Вмешалась полиция, и Ника повязали за то, что он якобы ударил кого-то ногой в лицо. Однако нанес удар не он, а я. Приближающаяся полиция заставила меня опуститься на карачки и отползти сквозь толпу в сторону. Я поднялся на ноги как раз в тот момент, когда копы стали вытаскивать Ника с сектора. Он был просто в бешенстве.
