Забавно… всё это из разряда
Закатив глаза, он подумал: Боже, может, Холлмарк возьмётся за линию открыток на День святого Валентина в средневековом стиле, нечто в духе Холли Голайтли[83]. Он стал бы идеальным генератором идей.
Закрыв глаза и держа в объятьях свою Джейн, он был почти рад, что сошёл с катушек, просто потому, что они смогли оказаться здесь.
Ну, он бы выбрал более лёгкий маршрут, если бы такой существовал. Только, Вишес не был уверен, что тогда бы всё получилось. Нужно постараться, чтобы дойти до этой точки.
— Я хочу кое-что у тебя спросить, — тихо произнёс он.
— Что угодно.
Немного отстранившись, Ви погладил ей волосы обтянутой перчаткой рукой и далеко не сразу спросил то, что вертелось у него на кончике языка:
— Ты… позволишь мне заняться с тобой любовью?
Глядя на Вишеса и чувствуя на себе его тело, Джейн поняла, что никогда его не отпустит. Никогда. И если они смогли пережить прошлую неделю, то у них есть выдержка, необходимая для крепких браков… или союзов.
— Да, — сказала она. — Пожалуйста…
Её
Константой, однако, было то, что он никогда не желал медлить.
Теперь же он просто гладил её волосы, пропуская волны меж пальцев и убирая их ей за уши. А затем он, не отрывая от неё взгляда, нежно соединил их губы. Он ласково и нежно облизнул её… но когда она открылась, Ви не нырнул внутрь, как делал всегда. А продолжил целовать её… пока она не почувствовала себя опьянённой посасываниями и ощущениями плоти на плоти.
Обычно её тело с рёвом требовало его. Но теперь её охватила восхитительная медлительность, расслабляя, принося безмятежное возбуждение, которое каким-то образом было таким же проникновенным и сокрушительным, как отчаянная страсть, которую она обычно испытывала.
Когда Ви сменил положение, она последовала за ним, полностью устроившись на спине, а он поднялся и накрыл её тело своим. Поцелуй не прекращался, и она была так поглощена им, что не заметила, как Ви скользнул рукой под рубашку. Его тёплая ладонь медленно поднялась вверх, направляясь к её груди… найдя и обхватив её. Никаких поддразниваний, сжиманий, щипков. Он просто водил большим пальцем по её соску, назад и вперёд, пока Джейн не начала выгибаться и стонать ему в рот.
Её руки опустились к его бокам, и… о, Боже, там был узор из отметин, что она видела. И они обхватывали весь его торс…
Вишес поймал её запястья и положил её руки обратно на кровать:
— Не думай об этом.
— Что он сделал с тобой…
— Шшш.
Поцелуй возобновился, и она действительно хотела бороться с ним, но эти увлекательные ласки нежно затмили её разум ощущениями.
С этим всё кончено, сказала Джейн себе. И что бы здесь не случилось, оно помогло им прийти к настоящему моменту.
Вот всё, что ей нужно было знать.
Глубокий и низкий голос Вишеса донёсся до её ушей:
— Я хочу снять с тебя одежду. Можно?
— Пожалуйста… да… Боже, да.
То, как он раздевал её, было частью удовольствия, таким же великолепным, как исход, благодаря которому они оказались кожа к коже. И каким-то образом, поэтапное обнажение того, что он видел так много раз, заставляло всё казаться новым и особенным.
Её грудь напряглась ещё сильнее, когда прохладный воздух окружил их, и Джейн смотрела на его лицо, пока Ви поглощал её взглядом. Там была нужда, несомненно, но помимо неё ещё столько всего… благоговение, благодарность… уязвимость, которую она чувствовала, но никогда не видела так ясно.
— Ты всё, что мне нужно, — сказал он, опустив голову.
Его руки были повсюду, на её животе, бёдрах, между ними.
На её влажном лоне.
Оргазм, который он подарил ей, был тёплой волной, разлившейся по её телу, сиявшей снаружи, возносившей её на блаженное облако удовольствия. И посреди него, он приподнялся над ней и скользнул внутрь. Никакого жёсткого секса, лишь больше той волны, внутри и вокруг неё, его тело двигалось, эрекция входила в неё и выходила.
Никакой спешки, лишь больше медленной любви.
Никакой срочности, у них было всё время в мире.
Когда Вишес кончил, оргазм отдался в последнем изгибе его позвоночника и запульсировал в её лоне. Джейн присоединилась к нему, и вдвоём они затерялись в напряжённых, слитых телах… и душах друг друга.
Перекатившись, он оказался под Джейн, и она легла, прислонившись к его крепкой, мускулистой груди, томно, как летний бриз, и столь же невесомо. Она плыла, ей было тепло и…
— Ты в порядке? — спросил Вишес, взглянув на неё.
— Более чем. — Джейн посмотрела ему в глаза. — Я чувствую себя так, будто в первый раз занималась с тобой любовью.
— Хорошо. — Он поцеловал её. — Таков был план.
Положив голову над его бьющимся сердцем, Джейн посмотрела на стену за его столом. Она никогда не думала, что будет благодарна такой устрашающей кучке «игрушек», но она была. Пройдя сквозь шторм… они обрели покой.
Однажды будучи врозь… теперь они снова стали единым целым.
Глава 41
А в особняке Братства, Куин расхаживал по своей спальне, словно крыса в поисках выхода из клетки, из всех гребаных ночей, в течение которых Роф держал их взаперти.
Чёрт возьми.
Совершив очередной путь мимо открытой двери в ванную, он подумал, что обоснованность карантина бесила его ещё больше: сейчас только он, Джон и Хекс не были ранены. Все остальные побывали в той схватке и вышли с порезами, переломами и прочими прелестями.
Прямо-таки гребаный санаторий.
Но, чёрт возьми, они втроём могли бы отомстить.
Остановившись перед дверьми на террасу, Куин окинул взглядом ухоженные сады, которые приготовились к приходу весны. Свет в его комнате был выключен, и он чётко видел бассейн с зимним покрывалом на его поверхности… словно самыми большими труселями «Спанкс» в мире. Деревья большей частью были голыми. А клумбы…
Блэй был ранен.
… не более чем упорядоченные участки тёмно-коричневой земли.
— Чёрт.
