— Кровь… — еле слышно пролепетал он. Джуд ухмыльнулся.
— Ты прав, дружище. Кровь мертвеца. Я пропитал ею все оружие в этой комнате, — торжественно объявил он, а потом повернулся ко мне, — Кровь мертвеца действует на нас, как яд, принцесса, поэтому наш друг так слаб.
— Ну, ты и ублюдок, — прошипела я. Джуд пожал широкими плечами.
— Не всем же на этом свете быть хорошими.
— Отпусти его немедленно!
— Ну, уж нет, я намерен сделать кое-что другое…
Джуд снова присел на кушетку.
— Знаешь, какая самая страшная смерть для вампира? — спросил он меня. Я не ответила. Если я сейчас с ним заговорю, то обязательно нагрублю, а это нежелательно. Джуд улыбнулся, видимо, прочитав мои мысли, и продолжил:
— В разные времена были разные способы истребления… осиновый кол в сердце, отрубание головы, и прочая хрень… но самым действенным и надежным всегда оставался… солнечный свет. Он убивает таких как мы.
— Но ты же еще жив… — буркнула я, — Хотя ходишь под солнцем.
— Я очень стар, дорогая, но даже этот факт не делает меня полностью защищенным от солнечного света. Я могу находиться под солнцем, но недолго. Иначе моя кожа начнет трескаться… потом дымиться… а затем я просто истлею… превращусь в горстку пепла.
Джуд вздохнул.
— Скрим, — обратился он к Хэллу, — ты слышишь меня? Именно это и произойдет с тобой, мой друг, когда взойдет солнце.
Я ахнула.
— Нет! Джуд, прошу тебя! Не делай этого! — умоляла я. Джуд, игнорируя меня, подошел к окну и распахнул шторы. На улице было еще темно, но рассвет не за горами. И тогда все кончится. Хэлл умрет. Навсегда.
— Джуд… пожалуйста… — слезы лились из глаз без остановки, — Я сделаю… я сделаю все, что захочешь, только не убивай его…
— Скажи мне, а если бы на его месте был я, ты бы умоляла его о пощаде? — тихо спросил Джуд, не оборачиваясь. Я смолкла, размышляя. Да? Или же нет? Разумом я осознавала, что была бы просто счастлива, сгори он на солнце прямо сейчас, а вот душой… Черт. Лучше ничего не думать.
Джуд подошел ко мне и сел рядом. Я не двигалась, он тоже. Ждал ответа? Или уже давно прочитал все в моих мыслях?
— Ответь, — сказал он.
— Я… не знаю… как ответить на твой вопрос.
— Очень просто: да или нет?
Я молчала. Минуту, две, три. Так и не дождавшись моего ответа, Джуд медленно встал и подошел к столбу. Он что, собирается развязать Хэлла?
— Нет, — услышала я, — Он получит то, что заслужил. Но только потому, что я тебя люблю, ты этого не увидишь.
Не успела я даже вякнуть, как Джуд мгновенно переместился и ударил меня чем-то по голове. Я отрубилась. Снова.
Я проснулась в своей комнате. В Милуоки. Голова трещала по швам. Я встала и посмотрела на часы, стоявшие на столике, возле кровати. Без четверти четыре. Еще не рассвело. «Может быть, у меня еще есть шанс спасти Хэлла?» — подумалось мне. Идиотка. О чем я говорю? Даже если бы я была вампиром и имела супер-скорость, то все равно это безумие. Добраться до Мидленда из Милуоки за полчаса — невыполнимо. Я встала у окна и посмотрела в небо. Стало немного легче. Я пыталась не думать. Вообще ни о чем. Получалось паршиво, но я хотя бы не рыдала. Пока. Сердце сжималось об одной только мысли о… НЕТ! «Прекрати! — приказала я себе, — Не мучай себя!» Я снова села на кровать, и только сейчас заметила маленький клочок бумаги, оставленный под вазой с цветами. Я взяла его в руки и прочла:
Не знаю, чего мне хотелось сейчас больше всего: разрыдаться или пустить себе пулю в лоб. Но ни того, ни другого я естественно не сделала. Вместо этого я взяла вазу и со всей силы кинула ее в стену. Вот теперь мне стало легче. Намного.
А когда взошло солнце, я, наконец, дала волю слезам.
Я брела по пустому дому, чьи стены потрепались от старости, а полы потрескались. Ведь я была здесь совсем недавно, а, кажется, будто вечность назад. Мои шаги отчетливо отдавались в тишине. Я переходила из комнаты в комнату в поисках чего-то, сама не знаю чего. «Что же я хочу найти?» — спрашивала я себя, проводя рукой по пыльным перилам лестницы, которая вела вниз, в кромешную тьму. Там все случилось. В той комнате внизу. Мои мысли снова возвращались к одному и тому же.
Мне не хотелось думать о том, что Хэлла больше нет. Это было слишком больно. Невыносимо. Жестоко. Но мыслям наплевать, чего мне хочется, а чего нет. Они текут, как хотят.
Я медленно спускалась по ступеням. Темнота окутывала меня, словно теплое одеяло. Колени подкашивались, руки тряслись, но я все равно продолжала идти. Спустилась. Вот она. Дверь в ту комнату. Я остановилась. Прислушалась. Тишина. Ну, конечно же, тишина, а что я ожидала? Может, ждала, когда Хэлл возьмет и откроет эту чертову дверь, и я брошусь к нему в объятья, обниму, поцелую и скажу, что безумно люблю. Но он не открыл. Сердце вдруг забилось сильнее, и лишь одна слеза скатилась вниз по моей щеке. Я так и не осмелилась войти.
Эпилог
Мой рейс в Нью-Йорк задерживался. Какие-то неполадки. Вот же гадство. Я сидела в аэропорту, и ждала. Уже почти час. Мое терпение было на исходе. И вот, наконец, приятный женский голос возвестил о том, что пассажиры могут пройти на посадку. Я встала, взяла чемодан и пошла. По дороге я думала о том, что со мной произошло за последние месяцы. А произошло на самом деле многое. Во-первых, моя семья окончательно распалась. Мама сейчас жила в Мадисоне, там строилась целая сеть антикварных магазинов (я узнавала). Жилось ей замечательно. По крайней мере, я так думала. Ведь теперь она думала, что свободна от обязательств. Будь то обязательства перед мужем или перед детьми. Я была рада за нее, но очень скучала. Хотелось снова почувствовать себя нужной ей. Хотелось, чтобы она отругала меня за то, что я так поздно возвращаюсь домой и что совсем не хочу учиться. Хотелось, чтобы она спросила «Как дела, дорогая?» или «Приглядывай за братом, пока меня не будет». Кстати, о брате. Я не видела и не слышала Томаса с тех самых пор, как в последний раз была в доме Скримов. Я уже несколько раз порывалась позвонить ему, но все как-то не решалась. Может, я надеялась, что он сам мне позвонит? Когда- нибудь.
Теперь очередь «во-вторых». За то время, что я прожила в Милуоки, я познакомилась с самыми
