неслышимо как сердечное напряжение. Ведь сердце звучит и поет, оно звучит и наполняет весь организм особой энергией. Само моление Аум может быть и в сердце, но будет рождать те же излучения, как и громкое звучание.
Именно только мощь звучания принесет следствие, но мощь, заключенная не в силе голоса, но в сердечном огне. Для этого нужно полюбить красоту звучания. Конечно, человеческий голос есть уже чудо. Можно видеть, как воздействует голос даже без слов, но — все же мощь не в голосе. Если голос груб или неподходящ по другим причинам, то звучание камертона может придти на помощь человеческой немощи. Прислушавшись к чистому звуку камертона, мы услышим то же звучание Ом. Звучание может быть понято правильно и все же не дать следствий. Потому не забудем сердечную энергию, которая должна сопровождать звучание. Звук пустой — как медь звенящая. Слышали о том, как по вибрации разбивались стеклянные сосуды. Но даже такая вибрация должна сопровождаться мыслью. Даже волна посторонней мысли может усилить воздействие.
Для того, чтобы начать целесообразно звучание Аум, нужно проникнуться уважением к величию творчества. Ибо только так можно привести свою мысль в соответствие с мыслью пространства — с резервуаром космической благодати. Лучше не начинать звучание, если мышление низко: '… зов утвержден, как великий магнит. Основано на мудрости поверие, что зов Оума творит, когда призван духом сознательно. Но дух, призванный неответственным духом (т. е. тем, кто не может отвечать на созвучие просто — Н.У.), может только разить' (Беспр., § 55).
Лекарства воздействуют совершенно разно на людей. Некоторые превосходные жизнедеятельные средства будут лишь половым возбудителем для определенных людей. Низшая порода извлекает из вещества только низшее. Но каждая сила, приобщенная к высшему, почерпнет только высшее. Если земные вещества так различно действуют на людей, то насколько же различно на них воздействие высших энергий. Для правильного восприятия этих лучей Владыки послали на землю силу священного воззвания Ом.
С древних времен в час смятения предлагалось твердить краткое воззвание и ударами повторений отражать волну воздействий. Затем это средство превратилось в бессмысленное бормотание религиозных слов. В лучшие времена жречества были избраны слова — Адонай, Истар, Аллилуйя, Оум. Теперь — синтез всех звуковых устремлений — Священное звучание Оум — дается для применения всему человечеству.
И Книга Новейшего Завета 'Аум' учит, как сделать это звучание мощью несокрушимой. В тридцать шестом году навстречу огненным волнам поднялось Священное знамя Ом, как 'Сим победиши'.
Каждая эпоха имеет свое слово. Это слово, как ключ к запорам.
'НЕИЗБЕЖНОЕ'
В этом мире жизнь человека недолга. В лучшем случае — это 70 лет, за которыми или скорый конец, или, что еще хуже, разложение заживо изношенного тела.
Но перед нашими глазами тысячи примеров преждевременной смерти, когда уходят с Земли в расцвете сил, когда кончают свой путь еще не начавшие жить. Будем ли закрывать глаза на то, что каждого из нас каждое мгновение, на каждом шагу, может подстерегать неизбежное, ибо не знаем ни дня, ни часа.
Есть люди, которые вообще не думают о смерти, для других она далека и отвлечена, но третьи помнят непрестанно, и ужас складывает на лицах их гримасу ожидания. Если иллюзия первых безумна, как обычно безумны и дела, то не лучше положение третьих, ибо то же неведение порождает еще более безобразное мышление.
Так могут относиться к смене бытия только те, для кого за гранью смерти лишь мрак незнания. Для тех, кто принял сердцем или понял среди этой жизни незыблемую основу земного бытия — существование Тонкого Мира — для тех не существует понятия смерти вообще. Человек с таким сознанием будет знать, что каждое мгновенье он может перейти в мир другой. Но нельзя сказать, что такое знание заставит его, подобно недопускающим смерти, предаться веселым и беззаботным развлечениям, которыми так изобилует земля. Не беспечность, но еще более пламенный труд и творчество окружают познавшего Тонкий Мир, ибо он знает, что Тонкий Мир есть поле жатвы того, что посеяно на земле. Каждое наше действие, каждая наша мысль и желание, порожденные на земле, дадут полные всходы там — в мире следствий, и каждый соберет ту жатву, которую посеял на Земле.
Знающий о Тонком Мире знает и то, что не жалкие десятки, но сотни лет пройдут там, в той сфере, которую каждый создал себе пребыванием на земле.
Если цель пребывания на земле есть совершенствование, то оно немыслимо без творчества, и только светлое и обильное творчество позволит человеку с полным спокойствием за свою судьбу без сожаления покинуть этот мир.
Ведь ужас смерти — это отчаянный крик сердца, которое знает, как мало было брошено зерен на поле земли, это крик сердца, сожалеющего о том, что этой спасительной возможности уже не будет до следующего воплощения, и чаша добрых посевов уже не перетянет чашу с посевом зла, искупление которой уже неминуемо.
Нельзя поверить, если праздношатающийся скажет смерти, что он готов, ибо готовности будет сопутствовать лишь творчество напряженное, творчество в полном осознании Мира Тонкого, где все посеянное расцветет. Если мы не будем томиться предположениями и разгадкой сроков, но будем помнить, что это возможно каждое мгновенье — мы будем всегда готовы, мы будем всегда в труде.
СПАСЕТ ЛИ ОТРИЦАНИЕ?
Однажды, в пылу горячей полемики на тему — существует ли потусторонний мир, один из наших друзей, возмущенный тупым и злобным отрицанием со стороны барышни Г., сказал ей с сердцем, что придет время, когда она, несмотря на отрицание, столкнется с жителем Тонкого Мира и увидит 'привидение'. После того бесплодного спора барышни Г. пришлось возвращаться домой по темной улице в свою квартиру, где в эту ночь никто, кроме нее, не ночевал. Впоследствии барышня призналась:
— Во время спора я искренне была уверена в том, что потусторонний мир есть невежественный вымысел. Но не успела я пройти и половину улицы, как на меня стал находить животный страх; то, что я несколько минут назад с таким упорством отрицала, вдруг показалось мне вполне вероятным. Каждую секунду я ждала, что из-за темной ограды выплывет страшный призрак, и сердце мое сжималось от ужаса. Уже подходя к двери своего дома, я почувствовала, что страх не уменьшился, но продолжал возрастать. Собрав все мужество, я открыла дверь и зажгла поспешно свет, только тогда страх начал ослабевать, но все же, приготовившись спать, я не потушила свет.
Много можно было бы привести аналогичных рассказов, которые подтвердили бы, что самые злейшие отрицатели отрицают потусторонний мир не потому, что они не верят в его существование, но потому, что они боятся верить в него, допустить такую мысль. Где-то в глубине их сердца все-таки живет знание о существовании Тонкого Мира. Но это сердце подсказывает им, что признание потустороннего мира накладывает решительные обязательства, накладывает суровую необходимость преобразить земную жизнь. Но каждое преображение жизни уже будет не легким подвигом, но решительной борьбой. Вот этой- то борьбы и пытаются избежать отрицатели. Среди них будет большинство поклонников различных земных удовольствий и самых разнообразных пороков. Что пришлось бы сделать Скупому рыцарю, если бы Тонкий Мир стал для него существующим? Пришлось бы отказаться от трудов всей жизни, пришлось бы отказаться от накопленных сокровищ или признать себя рабом последнего раба. Это сознание рабства невыносимо для каждого человека. Это сознание рабства рано или поздно вызовет восстание против своего господина или безумие как результат одержания. Это сознательное рабство, как страшное удушье, против которого
