Двадцать шестая годовщина Дня Воскрешения стала той датой, когда колеса «НЕНАЕМНОГО» впервые вспенили воду. Это произошло спустя час после утреннего разряда грейл-стоунов, наполнившего чаши завтраком. Кабель и полусфера, снимающая энергию с грейлстоуна, были убраны; кабель смотали через специальное отверстие в носовой части судна и уложили в трюм. Чаши зарядили на камне, расположенном милей севернее, и доставили на большое судно на паровом вооруженном катере-амфибии «Не вешать объявлений». И сказочный Корабль, сверкая белыми бортами с красной, черной и зеленой отделкой, двинулся в канал, а из него — в Реку, оставляя по правому борту огромный волнорез. Это сооружение специально предназначалось для того, чтобы течение не развернуло Корабль на юг или не унесло обратно в канал.
Под резкие звуки свистков, звон колоколов, ликующие крики пассажиров и огромной толпы на берегу, под мерный грохот гигантских колес, ударяющих о воду, Корабль величаво вышел в Реку.
«Ненаемный» имел в длину четыреста сорок футов и шесть дюймов. Его ширина — в том месте, где располагались колеса — составляла девяносто три фута. Осадка при средней загрузке судна равнялась двенадцати футам. Гигантские электромоторы, вращавшие колеса, развивали мощность в десять тысяч лошадиных сил и давали достаточно энергии для прочих нужд экипажа. Теоретически, максимальная скорость могла достигать сорока пяти узлов в спокойной воде. Двигаясь против течения, скорость которого составляла пятнадцать миль, Корабль будет проходить тридцать миль в час; двигаясь по течению — шестьдесят. «Нена-емный» отправится к верховью реки со средней крейсерской скоростью пятнадцать узлов относительно берега.
На Корабле было четыре палубы: так называемая машинная палуба, главная, штормовая и посадочные площадки. Капитанский мостик находился на переднем крае штормовой палубы; за ним тянулась длинная надстройка, в которой располагались каюты капитана и старших офицеров. Мостик был двухъярусным и возвышался впереди двух тридцатифутовых тонких дымовых труб. Файбрас возражал против их установки, так как дым от больших котлов (используемых только для подогрева воды и подачи пара к пулеметам) можно было направить в сторону от борта судна. Но Сэм фыркнул и заявил:
— Какое мне дело до сопротивления воздуха? Мне нужна красота! И мы добьемся красоты! Разве кто-нибудь слышал о Корабле без высоких, стройных дымовых труб? Разве у вас нет души, друг мой?
На Корабле было шестьдесят пять кают размером двенадцать футов, с откидными койками, столами и складными сиденьями. В каждой каюте имелся туалет и умывальник с горячей и холодной водой, на шесть кают приходилась одна душевая. Три больших салона располагались в надстройке, на штормовой и на главной палубах. В них находились большие столы, столики для игры в карты, гимнастические снаряды, киноэкран и сцена для театральных представлений. В салоне на главной палубе даже было специальное возвышение для оркестра.
Верхний ярус капитанского мостика украшали дубовые столы и резные кресла, обтянутые красной, белой и черной кожей речного дракона. Штурман сидел в большом вращающемся кресле перед панелью управления. На ней располагались небольшие телевизионные экраны, с помощью которых он мог контролировать важнейшие узлы Корабля. Рядом находился микрофон, позволяющий штурману связаться с любым человеком команды. Управление Кораблем осуществлялось с помощью двух рычагов на небольшом подвижном пульте, связанных с левым и правым гребными колесами. Впереди блестели экраны радара для ночного плавания и эхолота: последний позволял измерять глубину Реки. Тумблер на приборной панели включал автоматическое управление, хотя по правилам штурман все время должен был находиться на посту.
Сэм был одет в белый кильт и белый плащ; на ногах — белые сандалии, на голове — белая офицерская фуражка из кожи и пластика. На белом поясе висела кобура с тяжелым четырехзарядным пистолетом «Марк-2» и десятидюймовый кортик в ножнах.
Он расхаживал по рубке с большой зеленоватой сигарой во рту и наблюдал за штурманом Робертом Стайлсом, впервые усевшимся перед панелью управления. Стайлс, старый рулевой с Миссисипи, теперь выглядел пригожим парнем и хотя никто не мог назвать его лжецом, он, подобно всем морякам, был склонен к преувеличениям. Когда он появился тут года два назад, Сэм подскочил от радости и даже пустил слезу, хотя такое случалось с ним нечасто. Он знал Боба Стайлса еще с тех времен, когда оба они плавали по Миссисипи.
Стайлс нервничал, как любой на его месте, впервые взявшийся за рычаги управления — даже сам Исайя Селлерс, лучший капитан на Миссисипи, имевший стальные нервы. Правда, управление Кораблем не отличалось большой сложностью. С ним мог справиться даже одноглазый учитель воскресной школы в состоянии изрядного подпития или шестилетний ребенок, дотянись он до рычагов. Чтобы увеличить скорость, надо подать рычаг вперед; в среднем положении колеса останавливались; движение назад включало задний ход. Чтобы повернуть влево, следовало слегка потянуть на себя левый рычаг и подать вперед правый; для правого поворота — сделать все наоборот. Но, естественно, нужна была некоторая практика, чтобы добиться необходимой координации движений.
К счастью, не требовалось напрягать память, чтобы вести судно по этой Реке. На ней не было ни островов, ни отмелей и встречалось очень немного коряг и других препятствий. Как только Корабль приблизится к мели, сонар включит звуковой сигнал. Если ночью по курсу появится лодка или полузатонувшее бревно, сонар или радар покажут препятствие и включат красную лампочку тревоги.
Сэм наблюдал за Стайлсом с полчаса, пока мимо тянулись берега, заполненные тысячами людей. Они махали руками и кричали от радости. Или посылали проклятья — ведь многие были разочарованы, потому что не попали в команду Корабля. Но Сэм не слышал их проклятий.
Потом Сэм взял управление на себя и еще через полчаса предложил попробовать Джону. Экс-король Англии носил все черное, будто он даже в одежде старался быть полной противоположностью Сэму. После некоторых колебаний он взялся за рычаги и справился с делом совсем недурно для бывшего монарха, никогда в жизни не занимавшегося полезным трудом.
Корабль проплыл мимо королевства покойного Иэясу, теперь снова разделившегося на три государства; затем Сэм приказал поворачивать назад. Боб Стайлс воспользовался случаем и развернул судно, как он выразился, «на пятачке», чтобы продемонстрировать его маневренность. Пока левое колесо отрабатывало задний ход, на правое была подана полная мощность и Корабль повернулся подобно пропеллеру на оси. Потом он двинулся вниз по течению. Его колеса бешено вращались; с попутным ветром и течением скорость судна достигала шестидесяти узлов. Но вскоре Сэм велел Стайлсу уменьшить скорость и приблизиться к берегу, пока сонар не покажет глубину под килем в один фут. Даже сквозь шум колес, свистки и звон сигнальных колоколов сюда доносился гомон толпы. Мимо, как будто во сне, мелькали лица. Сэм открыл передние иллюминаторы, и все находившиеся в рубке смогли почувствовать ветер и ощутить скорость судна.
«Ненаемный» прошел вниз по Реке до Селинайо и там снова развернулся. Как хотелось Сэму, чтобы здесь оказалось еще одно судно, с которым можно было бы посоревноваться в скорости! Но на Реке существовал только один металлический, мощный Корабль с электрическими двигателями. Даже на небесах человек не можем иметь все!
Во время обратного пути раскрылись створки огромною люка на корме и в воду выскользнул катер. Он прошел вперед и назад на максимальной скорости и, наконец, пристроился перед носом «Нена-емнош». Его паровые пулеметы дали несколько очередей над поверхностью воды; им вторили тридцать пулеметов большого судна.
Затем из кормового люка появился большой трехместный гидросамолет; его крылья развернулись, и он взмыл в воздух. Аппаратом управлял Файбрас; его подруга и Гвиневра были пассажирами.
Мгновением позже маленький одноместный самолет-разведчик взлетел с площадки над корабельной надстройкой, запущенный вверх паровой катапультой. Его пилотировал Лотар фон Ритгофен. Мерно жужжа мотором, работающим на древесном спирте, самолет устремился вперед и быстро скрылся из вида. Затем он вернулся, ринулся вверх — и впервые на планете Реки были продемонстрированы фигуры высшего пилотажа. Свой полет Лотар закончил глубоким пике, в конце которого он выпустил в воду четыре ракеты и дал очередь из спаренных пулеметов. Они стреляли патронами с алюминиевыми пулями, и в трюме Корабля хранилось сто тысяч таких снарядов. Но когда они будут израсходованы, пулеметы станут бесполезны.
