Небесные пейзажи над планетой Блуждают, Как бродячие сюжеты. А на табло Сигнальные огни Уже сигналят: «Пристегнуть ремни!» На всякий случай, если будет встряска, Чтоб с кресла не взлететь и не упасть, Земля опять берёт над нами власть. Пусть небеса — и в них земли привязка, Как в старой зыбке с лямкой и крюком, Подвешенной Под низким потолком. Вновь препоясан Тяжестью земной: Так что же, что с Жуановой женой? Я горько плачу… Милые, доверьтесь. Моим слезам над выдумкой Моей. Нет, выдумайте собственных детей, Жените плохо, а потом и смейтесь! Не до игры, сама игра порой, Дойдя до слез, Не кажется игрой. Вот и земля. О, как она трясет, Должно, в отместку за покой высот. Не тратясь на случайные заметы, Спешу в такси, оглохший от гудьбы, К Жуану… По иронии судьбы, Покойное стояло «бабье лето», И странно было, что в таком покое Могло случиться Что-нибудь плохое. Жуана не было. Сутуля плечи, Я проискал его весь день и вечер, Прошел цеха и дома этажи, Не обнаружив прежних связей звенья. Как жутко мне людей исчезновенье, Как будто долго видел миражи. С тем большим утвержденьем, С большим пылом Твержу о бывшем: Было! Было!! Было!!! Болея болью Друга моего, К печали чуткий, я нашел его. Нашел чутьем в себе почти звериным, Ослабшим в людях по нехватке сил. В ответ на нюх и мысленный посыл Душком повеяло сугубо винным, И я пошел с решимостью тарана На этот смутный Запах ресторана. Жуан был там, Сидел на месте том, Когда сиял за свадебным столом. Казалось, что не он сидит, а мрак Качается, за этот стол воссевши. Какая грусть!.. Испанец обрусевший Пил горькую, как истинный русак. Припав к стакану, друг на скользком дне Искал все ту же Истину в вине. Он пил жестоко, Даже слишком грубо, Пил без закуски, стискивая зубы, А я глядел, не смея помешать, А я молчал, подвластный не капризу. Лунатика, что бродит по карнизу, В такой момент не надо окликать. Случается, заботливость не в пору Лишь вышибает Из-под ног опору. Нет, пьяница не тот, Кто к рюмке льнет. А тот, кто криво морщится, но пьет, А выпив, и ругнет. — По этой части Ты сам мастак, — съязвила бы жена.
