— Нет, просто я мешать тебе не стал, Хотел избавить от забытой клятвы, Чтобы она игрушкой школьных дней Не захламляла Памяти твоей. А помнишь ли,— Продолжил с увлеченьем, — В десятом мы писали сочиненье, Твое в пример зачитывали нам, В нем, не предвидя Своих взглядов смену, Ты осуждала черную измену Любви и дружбе, слову и делам… — К чему все это? — Удивилась Ната.— Ты мне налгал — И я же виновата?! Спокойный, Торжествующий почти, Он подал ей письмо. — Тогда прочти! — Лишь только развернув листок несмело. Лишь увидав расшатанно-кривой Знакомый почерк Надьки Луговой, Наташа почему-то побледнела, За ней следил с улыбочкой злодея Друг юности ее, Вадим Гордеев. Неужто был Вадим Настолько прав, Что, смятого письма не дочитав, Наташа зашаталась, стиснув зубы. Упала бы, когда б ее Вадим Не поддержал всем корпусом своим И не довел до лавочки у клумбы, Где до поры для розысков иных Я с горьким чувством И оставлю их. Передо мной Потрепанный весьма Лежит оригинал того письма, Что обожгло Наташино сердечко, Ударило строкой, простой на вид: «Твоя Наташка Здесь вовсю кадрит!» Какое новомодное словечко, А говорят, что в области морали Мы новых слов Еще не создавали! Есть люди, Жаждущие для других Такой же неудачи, как у них. И вот одна такая, Лишь налгать бы, Писала и в строке и между строк, Что у Наташи есть уже и срок, Сокрытно обозначенный для свадьбы, Хотя Жуан в супружеском аспекте В то время не был Даже и в проекте. Когда Вадим Прочел все это, он Был в гордости своей так уязвлен, Что Нате дать отказ поторопился, Чтобы не он стал первой жертвой зла, Чтобы она покинутой слыла, Но без большой любви Женитьба вскачь Приносит только Бремя неудач. Теперь и сам, Попавший в бездорожье, Намеренно смешал он правду с ложью, Решив Наташу от семьи отбить. Какое суетливое уродство — Рядить себя в одежду благородства, Не лучше ль просто благородным быть! Что, трудно? А под ласковые речи Быть негодяем,— Разве ж это легче? В беду попасть нетрудно, Все труды Лишь в том, чтоб с честью выйти из беды,
