— А Голос твой?
— Он, знаешь, неразговорчивый. И ужасно нудный. И еще — его нельзя увидеть, а вы живые. И хорошие…
Он улыбнулся.
— Серенький! — Она нерешительно поводила носком туфельки по полу и спросила: — А меня не отправят обратно?
— Нет.
— Правда? — Карие глаза требовательно смотрели ему в лицо.
— Не отправят. Не бойся, — сказал наемник. «Пусть только попробуют, — подумал он. — Я уже остаться решил… И уж точно не ради прекрасных глаз тринадцатого!»
На минуту в комнате стало тихо.
— Морган?
— Что, серенький?
— Я, собственно… Я хотел сказать… Просто еще неизвестно, чем все это кончится, поэтому, наверное, лучше сейчас…
— Напарник, меньше слов, больше дела!
— А ну закройся! — с досадой цыкнул Грэй. — В каждой бочке затычка. Морган! Я понимаю, тебе всего семнадцать лет, и я тебе в отцы гожусь, но…
— Серенький…
— Не перебивай, пожалуйста. Я и так терпеть не могу все эти объяснения. Ты просто скажи, ты могла бы… — Он замялся, подбирая подходящее слово. — Ты могла бы… Э-э…
Васенька, лежащий под установкой, страдальчески закатил глаза. Чего он резину-то тянет?! Как будто в первый раз замужем… Если б все так в любви объяснялись, полпланеты бы уже вымерло! Системщик сокрушенно покачал головой и снова занялся проводами. «По идее, здесь. В этом месте отличная изоляция… Итак, либо вот этот, синий, либо вон тот, желтенький. Навряд ли — красный, это уже неактуально… Да скажет он ей наконец или нет?! Может, я сейчас не тот контакт разъединю, и конец света наступит!»
— Знаешь, — помолчав, Грэй тяжело вздохнул, — похоже, зря я вообще этот разговор завел.
— Но…
— Ладно, забудь. — Наемник отвернулся, пнул дверь носком ботинка и вышел на крышу, к Гиппокриту.
— Идиотина-а… — простонали из-под установки.
— Вася, ну зачем ты так? — тихо сказала девочка.
— Только не надо вот его защищать! — плевался системщик, сердито ковыряя нижнюю схему. — Начал, язви его в базу, за здравие, а кончил за упокой…
— Просто он, наверное, решил, что ему это не нужно.
— Что не нужно?
— Я.
— Брось, котеночек, ну что ты такое говоришь?! — Вася на минуту оставил в покое контакт (желтенький, все-таки — кажется, это тот самый и есть) и высунул голову наружу. — Да он, дурачина, на тебя не надышится! Только косноязычный же, как папуас из Новой Гвинеи. Вот что, иди-ка сюда, чего скажу.
Девочка спрыгнула с подоконника и, подойдя, опустилась на колени рядом с установкой.
— Значит, слушай внимательно, — быстро зашептал Чайников. — Если тебе действительно нужен этот старый дурак…
— Нужен! — закивала она. — Очень нужен! Очень!
— Тогда придется брать дело в свои руки, а то он до пенсии промолчит, как Зоя Космодемьянская… Сейчас ты его не трогай, только обругает, знаю я его. А как все подуспокоится, выбираешь тихий вечерок, приглашаешь его на прогулку — романтика, то-се… Как почувствуешь, что клиент созрел, — падай ему на грудь и говори, что лучше его никого на свете нет! Он, конечно, опять за самокритику примется, но ты, главное, не пугайся — это природное, цену набивает… Если уж совсем дело глухо — прыгай ему на шею и объясняй свое согласие прямым действием! Против этого он точно не устоит.
— Да? — Она с недоверием наморщила лоб.
— Я тебе как мужчина говорю! — уверенно кивнул системщик. — Все запомнила?
— Ага! — Она счастливо улыбнулась. — Ой, Вася… как я тебя люблю!
— Так и я тебя тоже, зайка, — в ответ улыбнулся системщик.
«Вот так вот, — подумал Грэй, стоя в дверях. — Хорошо, что зайти не успел. Хорошо, что так ей ничего и не сказал. Замечательно бы я выглядел!» Он тихо шагнул назад, чтобы они его не заметили. «Пускай. Сделаем вид, что ничего не было. Тринадцатый выведет из строя механизм, Председателя посадят, Секретаря восстановят, все будут счастливы… А я уйду. Хватит с меня». Он сунул руку в карман и стиснул в кулаке мятый листочек договора. Вернулась многолетняя усталость, только теперь уже смешанная с болью. Ничего, скоро все закончится…
Грэй посмотрел на часы — десять минут четвертого. Кто-то, помнится, обещал провернуть все в очень сжатые сроки? Извините, голубки, придется вас побеспокоить… Наемник потянулся к ручке двери.
— Не двигаться, — прозвучал за его спиной незнакомый голос. — Винтовку на пол, руки за голову, пятьдесят второй. И не дергайся. Вот так.
Щелкнули наручники. Грэй медленно обернулся. Все-таки попались. Этого и следовало ожидать… Он увидел Гиппокрита, тоже в наручниках и с автоматным дулом у виска. Царь подавленно молчал. Командир десантного отряда Коалиции кивком указал своим подчиненным на обозревательную вышку:
— Четверо — туда. При сопротивлении открывайте огонь.
Грэй задержал дыхание и что есть силы пнул валяющуюся под ногами винтовку. Вороненая сталь загрохотала по железным листам крыши. Давай, тринадцатый, не проморгай!
— Тебя же предупредили, — равнодушно сказал начальник группы и замахнулся прикладом. «Наверное, я бы тоже так сделал», — про себя отметил наемник, не успев увернуться от удара.
Вокруг стало темно и тихо.
Председатель поднялся из-за стола и медленно обошел вокруг стоящей по центру кабинета компании: Секретаря, Грэя, Гиппокрита и Морган с Васенькой.
— Отличная работа, пятьдесят второй, — сказал он. — Я знал, что, кроме тебя, никто не справится.
Наемник не удостоил его ответом.
— Молчишь? — улыбнулся Председатель. — Почему?
— Ты сгусток липкой коричневой субстанции…
— А тебя, тринадцатый, пока ни о чем не спрашивали. Удивил ты меня, Логан, неужели нельзя было отправить с Грэем кого-нибудь поприличнее? Этого и убивать жалко.
— Тебе?! — подняла голову девочка. Ее лицо застыло. «Голос, — догадался Васенька. — Дождался наконец…» — Когда это тебе было кого-то жаль? Ты даже собственную планету не помиловал!
— А-а, добрый вечер, Войрул! — живо обернулся Председатель. — Я-то гадаю, кто из этих двоих — громила или девчонка? Подкачали, ваше сиятельство, не ту оболочку выбрали…
— Ты мне шансов не оставил, Руфус!
— Руфус?! — не поверил своим ушам Логан, переводя взгляд с Морган на шефа. — Руфус Цолбон? Министр?!
— Да, — ответил Голос. — Мой первый министр. Я последний архан Венеры, Войрул Блатт. А этот человек, которого вы все зовете Председателем, — изменник и убийца! Он должен быть наказан!
— Ты не на заседании арханата, Войрул, — ухмыльнулся тот, — так что твои пожелания выполнять, увы, некому! Ни эти люди, ни кто-либо другой тебе уже не помогут… Что ты так смотришь на меня, Хартнел? Удивлен? Напрасно! Я ведь не только пространственный теоретик, я очень даже неплохой хирург. Моим операциям на мозге рукоплескала в свое время вся высшая профессура Венеры! Тем не менее признаюсь, дублировать свой собственный разум на чип и вмонтировать его этому тупому фобосцу было сложно даже
