— Предпочитаю не думать об этом.
Это была ложь. Джеймс размышлял об этом даже слишком часто, но предпринять какие-нибудь активные действия пока не мог.
— Камерон, не согласишься ли ты совершить верховую прогулку по окрестностям?
Круглое лицо сержанта осветилось улыбкой.
— С удовольствием, сэр.
— Ты знаешь, на что следует обратить внимание.
— Ага. На все необычное, — сержант поднялся, похлопывая себя по животу, но неожиданно замялся: — Мне бы очень не хотелось оставлять вас на попечении двух женщин, решительно настроенных женить вас на леди Ромэйн.
Джеймс присел на скамеечку у окна и усмехнулся. За прошедшую неделю Грэндж ни на йоту не отступила от своего намерения спасти репутацию своей подопечной.
— Ты думаешь, что я рухну под нажимом этих двух старых куриц, которые кудахчут над девушкой, как будто она их единственный цыпленок?
— Э-э… совсем не их квохтанье беспокоит меня, сэр, — Камерон выглянул в окно. — Меня беспокоит сама девушка.
— Ей хочется, чтобы ее привязали ко мне, значительно больше, чем этого хочется мне.
— Вы правы, сэр, но что касается леди Ромэйн, то самое странное…
— Самое странное — что?
— Может быть, это не моего ума дело, но…
— Ну, говори скорее…
— Думали ли вы о том, что леди Ромэйн и ее спутники ехали тем же путем, что должен был выбрать предатель?
— Думал. И довольно часто, но мне кажется, что она ни при чем.
— А как насчет ее суженого? Вы думаете, он тоже не имеет отношения к предательству?
— Вот это-то я как раз и собираюсь выяснить.
— Как?
Джеймс поднялся.
— Только одним способом. Известна Ромэйн правда о той роли, которую он, возможно, играл в этой предательской игре или нет, но ключи от истины находятся у нее.
Камерон откашлялся и сказал:
— Полагаю, вы могли бы узнать это, не причиняя лишней боли леди Ромэйн. Думаю, она и так настрадалась.
— Я тоже так думаю, — и Джеймс повернулся к окну, чтобы сержант не заметил его неожиданной печали. — Но ей придется испытать много боли, причинить которую выпало мне, — шепотом добавил Маккиннон.
Когда Ромэйн вошла в гостиную, комната была пуста. Очень хорошо. Несмотря на то, что Тэчер и сержант Камерон расположились в амбаре рядом с домом, в самом доме было тесно. Только теперь Ромэйн смогла оценить прелесть существования в просторном Вестхэмптон-холле. Но даже дом герцога в Лондоне был больше этого маленького домика.
Ромэйн ни в чем не могла винить Дору и ее дочь, потому что с того самого момента, когда Джеймс привез их в Струткоилл, обе женщины были предельно внимательны и любезны со своими гостями, хотя те и были незваными.
Как хотелось Ромэйн уехать из Шотландии! Она была готова на все, лишь бы эти горы остались позади, лишь бы вернуться в уютный дедушкин дом. Но… примет ли он ее назад? Ромэйн никогда не была настроена более твердо, решившись тогда на побег с Брэдли. А теперь… она с радостью примет гнев дедушки, лишь бы загладить вину. Лучше ярость герцога, чем пребывание в одном доме с майором Джеймсом Маккинноном, личность и дела которого окутаны тайной.
Ромэйн подошла кокну, расположенному вблизи камина. Сосульки таяли, капельки воды оставляли некрасивые оспинки на некогда гладкой поверхности снега. Пока девушка не оказалась в вынужденном заключении в этом забытом Богом месте, она полагала, что в марте столько снега уже не выпадает. Если бы не печальные обстоятельства, Ромэйн, наверное, смогла бы любоваться заиндевевшими деревьями и домиками, покрытыми снегом. Но сейчас она чувствовала только приливы разъедающего душу страха.
Теперь, когда погода изменилась к лучшему, она наконец сможет узнать, жив ли Брэдли. Ромэйн боялась только одного: как бы суровая правда не убила надежду.
— Разве вы не слышите, что Дора зовет вас к столу? Надеюсь, вы не рассчитываете, что вам принесут еду сюда?
Ромэйн обернулась и увидела, что у камина стоит Джеймс. Наверное, она задумалась и не заметила, как он вошел. Майор подошел к ней поближе, и девушка отметила, что он передвигается по покрытию из сухого тростника беззвучно, как по мягкому снегу.
— Добрый день, сэр, — холодно произнесла Ромэйн. — Приятно видеть вас сегодня таким бодрым.
Девушка опустила глаза, чтобы собеседник не прочитал в них то, что этикетная фраза, произнесенная с сарказмом, на самом деле была правдой.
— Хорошо выспавшись в течение нескольких ночей, вы тоже выглядите намного свежее, чем раньше. — Маккиннон пощупал рукав платья, которое девушке одолжила Эллен. — Может, это и не последний крик моды, но без лохмотьев вы выглядите лучше.
— Я и не догадывалась, что вы отметили состояние моей одежды.
В глазах Джеймса появилось таинственное мерцание, а пальцы нагло поползли по ее плечу.
— Дорогая Ромэйн, неужели вы допускаете, что я мог остаться равнодушным к любой, даже самой незначительной детали вашего облика?
— В отличие от моих чувств? — уколола девушка своего собеседника, делая шаг в сторону, прежде чем его дразнящие прикосновения введут ее в соблазн совершить необдуманные поступки или предположить, что мысли Джеймса о ней связаны не только с его желанием отделаться от нее.
— Как я вижу, настроение ваше не изменилось. Но у меня есть для вас хорошие новости. Сегодня утром Камерон совершил верховую прогулку по окрестностям и доложил, что очень скоро распутица прекратится и по дорогам можно будет ездить.
— Представляю, как обрадовали эти новости вас, — съязвила Ромэйн, поворачиваясь к окну.
В ответ Джеймс произнес нечто неудобоваримое, и, несмотря на первоначальную решимость закончить беседу, Ромэйн вскинула на собеседника глаза и недоуменно спросила:
— Что вы сказали?
— Ничего. — Джеймс поправил упругую ленту, поддерживающую руку, и нахмурился. — Это просто выражение удивления по поводу вашей бросающейся в глаза незаинтересованности в возвращении домой в Англию.
Ромэйн печально улыбнулась и присела на диван.
— Очевидно, я восприняла бы ваши новости с большим воодушевлением, будь я уверена в том, что у меня есть дом, куда можно вернуться. Как вы знаете, половину своего времени Грэндж тратит на причитания о том, что огорчения, которые я причинила дедушке, могли свести его в могилу.
— Но он совершенно определенно жив.
— Откуда вы знаете? — вскинула голову Ромэйн. — У вас есть какие-нибудь известия от него?
— Вы полагаете, ваш дедушка отписал мне письмецо?
— Тогда откуда?
— Вот что вчера получил мистер Бэйн. — Маккиннон достал из-под куртки слегка помятый клочок бумаги.
— Кто такой мистер Бэйн?
— Это владелец здешнего магазина.
Разгладив бумагу на коленях, Ромэйн увидела, что это обрывок газетной полосы. Глаза ее расширились, и она прочитала:
