почувствовала себя предательницей. Только сейчас она поняла, что не ожидала такого от Пирса. Даже у Уитни были свои причины, которые помешали ему оставаться для Аманды благородным рыцарем.
Но Пирс действовал исключительно по собственной воле. И он использовал Аманду, чтобы потешить свои амбиции. Наверное, она просто безмозглая дура, если способна испытывать к нему жалость. Если вообще способна что-то к нему испытывать.
Глаза ее сузились.
– Почему вы это сделали?
Пирс сразу почувствовал облегчение, увидев, что Аманда злится.
– Я ведь репортер. И люблю вести журналистские расследования.
– И поэтому вы пришли сейчас сюда?
Пирс медленно провел кончиком пальца по шее Аманды и отметил про себя, как расширились при этом ее зрачки.
– Да, я здесь для того, чтобы исследовать то, что вы позволите мне исследовать.
Аманда резко отодвинула кресло, чтобы Пирс не мог до нее дотянуться. Так зачем же он все-таки приехал? Она слишком устала сегодня, чтобы разгадывать загадки.
– Почему вы не вышли в эфир с продолжением моей истории?
Пирс вдруг почувствовал, что не хочет притворяться перед Амандой. Он сказал ей правду, он сказал ей столько правды, сколько не говорил еще ни одному человеку. И ему не хотелось бы, чтобы у Аманды оставались какие-либо иллюзии на его счет.
– У меня не было для этого достаточно информации, – сказал он. – Грейнджер начал подозревать меня, и я не смог выудить у него нужную информацию. Ведь в пять вы уже должны были предать дело огласке. – Он пожал плечами. – Так что можете приколоть к шляпе еще одно перо. – Пирс вспомнил выражение лица Гримзли. – И занести в список своих врагов еще одного разъяренного быка.
Аманда не поверила объяснению Пирса, но слова его заставили ее вспомнить Гримзли. Она нахмурилась. Аманда не любила скандалов и конфронтации, но они словно искали ее повсюду. И она не собиралась отступать и подчиняться, как это делала всю жизнь ее мать.
– Пусть только попробует напасть, – сказала она.
В этой женщине пылал скрытый огонь, который так привлекал Пирса.
Он улыбнулся своей ленивой чувственной улыбкой, которой Аманде все трудней было сопротивляться.
– Я восхищаюсь вашей смелостью, Мэнди. У меня просто захватывает от нее дух. – Он наклонился ближе. – Так же, как и от вас.
Аманда закатила глаза.
– О, пожалуйста…
Пирс весело рассмеялся.
– Вот так говорят все, – подмигнув Аманде, он погрузил руку в ее волосы. – Но вам не придется просить дважды.
Именно пошловатые манеры Пирса удерживали Аманду от того, чтобы сдаться, напоминали ей, с кем она имеет дело, и она мысленно благодарила за это судьбу.
– Приятно это знать, – сказала она, отталкивая Пирса. – Но я не собираюсь пользоваться своими привилегиями.
Пирс вдруг посмотрел на нее и абсолютно серьезно сказал:
– У меня есть к вам один вопрос.
Вообще-то, это ей следовало задавать вопросы.
– И что же вас интересует? – Она была почти заинтригована.
Глаза его сузились и буквально впились в лицо Аманды. Если она соврет, он скорее всего заметит это.
– Вы спали с Грейнджером?
Аманда густо покраснела, причем скорее от гнева, чем от смущения.
– Это нужно для вашего нового репортажа?
– Возможно. – Пирс пожал плечами, изображая равнодушие. – А, может быть, для меня лично.
Аманда не собиралась доставлять ему удовольствие, отвечая на вопрос прямо. Пусть думает все, что хочет. Для нее это не имеет значения.
– Что ж, я, конечно, не девственница.
Пирс показал пальцем на фотографию Кристофера в рамке.
– Это, в общем-то, ясно.
Поправив фотографию, он снова в упор посмотрел на Аманду.
– Так значит, спали.
Аманда расправила плечи, но Пирс никак не мог понять по выражению ее лица, что она думает.
– А что, если и да?
Пирс тут же сказал себе, что это не имеет ровно никакого значения, что так даже лучше. Меньше шансов нарваться на осложнения в отношениях. Если у нее есть кто-то еще, она не станет предъявлять требований на него.
– Тогда я вынужден отметить, что у него хороший вкус.
Аманде захотелось вдруг ударить его, даже рука непроизвольно сжалась в кулак. Она не знала, что вдруг заставило ее сказать Пирсу правду.
– У него, но не у меня. Уитни ни разу даже не попытался этого сделать.
Пирс медленно раскрыл ее ладонь и продел пальцы Аманды меж своих. Грейнджер вовсе не показался ему глупцом.
– Да уж, это точно.
Аманда успела привыкнуть к колкостям Пирса, когда речь шла о ней. Но она не позволит ему оскорблять Уитни. Мало того, что Пирс проник, воспользовавшись ее именем, в поместье Уитни и попытался вытянуть у него информацию, теперь он еще пытается изобразить его бабником. Это уж слишком. Аманда почувствовала, что вот-вот взорвется, и резко встала, опрокинув стул.
Затем она несколько раз ударила ладонью по груди Пирса, который даже отступил от неожиданности на несколько шагов.
– Зарубите на своем противном вездесущем носу, что на свете еще остались порядочные и благородные люди.
Когда она снова занесла руку, Пирс перехватил ее в воздухе. С него, пожалуй, хватит. Она, кажется, собирается сделать святого из обыкновенного мошенника, который запустил руку в государственный карман только лишь потому, что он выглядит как Гэри Грант в молодости.
– И наверное, это очень благородно с его стороны – украсть у других людей около миллиона долларов, чтобы осуществить на них свою мечту.
Что ж, Пирс предпочитает видеть заголовки, не вникая в суть напечатанного. Это его проблема. В заголовках одна грязь, истории же имеют сердце. А вот Пирс его, похоже, не имеет. Аманде вдруг стало странно горько при этой мысли.
– Все не так просто, – сказала она.
– Нет? А может быть, это вы слишком просты с вашей верой в рыцарей в сияющих доспехах. – Он с силой опустил ее руку.
Аманда потерла запястье.
– А вы, конечно, не имеете об этом ни малейшего понятия, – вы, с вашим набором биографий и противным южным акцентом.
– Да, вы правы, – кивнул Пирс, понизив голос. – Все, что я знаю в этой жизни, – вот это.
И, прежде чем Аманда успела отшатнуться, он заключил ее в объятия и прижался губами к ее губам.
18
Аманда отчаянно сопротивлялась. Ей хотелось драться, кусаться, царапаться. Хотелось делать все, что угодно, только не то, что она делала – только не целовать Пирса.
Но, как и сегодня утром, прикосновения Пирса всколыхнули в ней целую бурю эмоций. Она напрасно
