звонившему в офис. – Может быть, вы объясните мне, по какому поводу звоните?
Аманде показалось, что она узнала голос говорившей с ней женщины.
– Рита? – Рита Кингстон была секретарем-референтом ее отца последние двадцать лет. Аманда понятия не имела, как она могла выдержать его столько лет.
– Да. А кто это звонит?
Аманда вздохнула с облегчением. Теперь она может поговорить с Ритой.
– Это Аманда, Рита. Аманда Фостер.
– Аманда? – скрипучий голос немедленно стал теплым и приветливым. – Как у тебя дела?
Аманда о многом могла бы ей рассказать – но как передать все, что она пережила за последние четыре года, в нескольких предложениях. Поэтому Аманда решила не вдаваться в подробности.
– Работаю на канале «K-DEL» в Далласе. – Или работала? – Мой отец действительно занят или..?
– Он как раз читает новое дело, но, я думаю, сможет уделить тебе несколько минут.
Аманда знала, как не любил отец, когда его беспокоили, отрывали от дел. Тем более если речь шла о блудной дочери, которой неожиданно пришло в голову ему позвонить. Не хотелось бы ей быть на месте Риты, когда она войдет к нему кабинет. Но Рита всегда умела справляться с настроениями ее отца гораздо лучше, чем умела это делать мать Аманды. Было время, когда Аманда была абсолютно уверена, что Генри Фостер спит со своей секретаршей. Что ж, если это было правдой, оставалось только пожалеть Риту.
– Не клади трубку, – сказала Рита. – Я пойду скажу ему, что ты звонишь.
Аманда вертела в руках шнур, придумывая, какие именно слова скажет отцу. Она ни разу не говорила с ним со дня похорон матери. С тех пор, как умерла миссис Фостер, у них не было больше причин притворяться, что они – одна семья. Аманда достаточно хорошо знала отца, чтобы понимать, что он наверняка винит в их разрыве ее. Но ведь он тоже не попытался наладить с ней контакт.
– Аманда, – голос отца был сухим и формальным.
Это было так похоже на Генри Фостера. Ни приветствия, ни обычных вопросов о самочувствии… Прямо к делу. Его не интересовало в этой жизни ничего, кроме его адвокатской конторы.
Сделав над собой усилие, Аманда постаралась скрыть владевшие ею эмоции.
– Здравствуй, отец. Давно не слышала твой голос.
– Да. Ты звонишь для того, чтобы сообщить мне об этом? – Генри Фостер не считал нужным скрывать свое нетерпение. Несколько лет от дочери не было слышно ни слова, а теперь вот звонит и прерывает его работу.
Аманде тут же захотелось повесить трубку, но сейчас ставка была куда больше, чем ее давние обиды.
– Нет, отец, – ответила она. – Я позвонила попросить совета.
В ответ Генри только рассмеялся.
– Поздновато спохватилась, тебе не кажется?
Она знала, что имеет в виду отец. На первом месте для него всегда был он сам.
– Я звоню вовсе не потому, что решила сменить профессию, отец.
Генри поморщился. Очевидно, за последние четыре года у Аманды не прибавилось здравого смысла.
– Значит, по поводу своего неудавшегося замужества?
Больше всего Аманде хотелось бы сказать ему, что она просто чудовищно, неправдоподобно счастлива. Но она не станет лгать даже ему.
– Я разведена.
Генри не сразу оправился от удивления.
– Значит, ты не до такой степени лишена здравого смысла, как мне казалось.
Он все всегда умел повернуть худшей стороной. Всего несколько слов – и к Аманде вернулись неприятные воспоминания, которые она так давно пыталась от себя прогнать.
Аманде показалось, что она услышала вдали звук дверного звонка. Она надеялась, что ошиблась, – ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Разве что это был Пол.
– Отец, я звоню вовсе не для того, чтобы обменяться с тобою колкостями. – И она перешла к сути дела. Больше всего ей хотелось поскорее покончить с этим и положить трубку. Уже сам звук голоса отца начал раздражать ее. Так было всегда.
– Мне понадобится адвокат. Хороший адвокат.
– Мой календарь заполнен, Аманда. Как ты, наверное, знаешь, я должен представлять в суде Уитни Грейнджера.
Он не освободил бы для нее время, даже если бы она нуждалась в нем. Аманда почувствовала, как растет ее боль и одновременно раздражение. Значит, ничего не изменилось.
– Да, я знаю. Дело вовсе не в этом. Все, что я хочу от тебя, это имя хорошего адвоката по гражданским делам. Возможно, мне придется возбудить дело против своей студии.
– Все еще возишься с этими своими новостями? – В каждом слове сквозило презрение.
Аманда знала, что отец никогда не одобрит того, что она делает, о чем бы ни шла речь. Если бы она стала адвокатом, отец критиковал бы ее манеру вести дела, независимо от того, выиграла она процесс или проиграла.
– Я комментатор шестичасовых новостей на канале «K-DЕL». Но дело в том, что директор телестудии любит меня не больше, чем ты, и нашел в моем контракте лазейку, позволяющую от меня избавиться.
– Тогда уходи. Зачем тебе оставаться там, где тебя не хотят держать?
Генри даже не скрывал, как раздражает его этот разговор.
– Я никогда не сдаюсь так просто, отец. Думаю, ты это знаешь. Все, о чем я тебя прошу, это назвать имя хорошего адвоката, который мог бы представлять мои интересы. Мне даже все равно, что ты думаешь обо мне, но ты ведь должен понимать, что такое пытаться выстоять в одиночку. Пожалуйста, позволь мне насладиться твоей вежливостью хотя бы в той степени, в какой ею наслаждаются обычные клиенты.
На другом конце трубки возникла пауза, словно Генри раздумывал, в каком тоне продолжать этот разговор. Аманда не удивилась бы, если бы он просто положил трубку.
– Джефферсон Стоун, – произнес наконец Генри.
Аманда записала имя на листочке.
– У тебя есть его номер телефона?
– Он есть в справочнике. – Слыша на другом конце провода дыхание отца, Аманда представила его сидящим в своем бордовом кожаном кресле с трубкой в зубах. – Это все?
– Да. Спасибо, – сказала Аманда.
– Не стоит благодарности.
Черствость отца окончательно взбесила Аманду.
– Ах, да, есть кое-что еще.
– Что еще? – на этот раз раздражение Генри Фостера достигло апогея. – Давай покончим с этим скорее.
– За это время ты успел стать дедушкой.
Разговор прервался.
Аманда повесила трубку. Что ж, гудки на другом конце провода сказали ей о многом. Рана, которая, как ей казалось, давно зажила, снова дала о себе знать. Напрасно она считала, что в двадцать восемь лет родительское одобрение ничего для нее не значит.
Аманда глубоко вздохнула. Из гостиной слышались радостные крики Кристофера. Может быть, поиграв немного с сынишкой, она сумеет отвлечься от происходящего. По крайней мере до того момента, когда Пол скажет ей, удалось ли достать копии опросов, или пока ей удастся связаться с генеральным директором студии.
Войдя в гостиную, Аманда неподвижно застыла на пороге.
На полу посреди гостиной сидел, играя с Кристофером, не кто иной, как Пирс Александр.
31
Итак, он сидел, скрестив ноги, на полу. А сынишка Аманды прыгал у него на коленях. На боку голубого вязаного свитера Пирса красовалось коричневое пятно, очевидно, оставленное шоколадкой, которую сжимал в руке Крис. Жар маленьких пальчиков ребенка растапливал шоколад быстрее, чем мальчик
