— Будете моей гостьей, — сказал он. — Или моей сиделкой, если вам это нравится больше. Вы будете жить здесь столько, сколько вам захочется. — Дункан взглянул на свое плечо и продолжил: — Чувствую, что я еще долго буду нуждаться в уходе и нежной заботе.
Бет видела его насквозь: напрасно этот человек пытается сыграть на ее отзывчивости и добросердечии. Он вполне может поправиться и без ее помощи. На самом деле он хочет совсем другого. Но она вовсе не собирается врачевать его телесные страдания, вызванные обыкновенной похотью.
— С вами останется Сэмюель, — безжалостно ответила она.
Дункан покачал головой.
— Сэмюель неуклюж и не умеет хорошо делать перевязки.
Бет переплела пальцы и ласково улыбнулась:
— Ну тогда, может быть, Эми с этим справится? — И в тот же момент она ясно представила себе картину: Дункан стонет от боли, стиснутый большими неловкими ручищами.
— Ее руки могли бы помочь мне только в том случае, если бы я был кулем с мукой. — Подвинувшись к Бет, Дункан попытался было взять ее ладонь в свою. — Нет, мне нужны только ваши руки. Что скажете, Бет?
Она выдернула руку, хотя и не так резко, как в прошлый раз.
— Я же сказала вам, что мне необходимо уехать. Как только кончится дождь, я сразу же отправлюсь в путь.
Дункан пытался угадать, какова цель ее поездки. Но ему пришло на ум только одно, о чем он откровенно и сказал Бет:
— Едете, чтобы встретиться со своим любимым.
Да, ее сердце целиком принадлежало отцу. Она никогда не любила никого другого, потому что никто не понимал ее так, как отец. И никто, кроме отца, не мог так терпеливо сносить ее характер. Бет дернула изящным плечиком и ответила:
— В каком-то смысле, да.
Дункан пододвинулся к краю кровати: любопытство, оказывается, мучило его гораздо сильнее, чем он мог это предположить.
— А в каком именно смысле?
Она совершенно не хотела делиться с ним своими заботами и потому не собиралась ни сообщать ему свою фамилию, ни говорить, куда она едет. Бет беспокойно прошлась по комнате. В сероватом свете дня она увидела висевшие над камином скрещенные шпаги. «Интересно, чьи они? Дункана или кого-то из его предков?» — подумала она, но спросила совсем о другом:
— Вы что, собираетесь выведать из меня все мои секреты?
Он не мог сдержаться и улыбнулся в ответ.
— Вы меня уже одарили самым дорогим из ваших секретов. — Увидев, как Бет покраснела, Дункан понял, что она догадалась, о чем он говорит. — В сравнении с этим секретом все остальные меркнут.
Она собралась было сказать ему какую-нибудь резкость, но тут на пороге появился Джейкоб. У него в руках был тот же щит, который Эми прошлой ночью приспособила под поднос. На нем стояла еще одна миска с супом. И кроме того, изрядная порция яичницы с ветчиной и колбасой. И пирог с начинкой из почек. Бет прикусила губу и, решив пропустить мимо ушей дерзкий намек Дункана, ответила на его вопрос:
— Я еду в Париж, чтобы найти там своего отца.
«И я его непременно найду, — поклялась она самой себе. — Он должен быть жив. Потому что он жив в моем сердце!»
— В Париж? — лицо Дункана стало серьезным. Джейкоб в это время проворно расставлял тарелки на маленьком столике. Дункан снова приподнялся на кровати. — В Париже сейчас неспокойно. Как и вообще во Франции. Там революция.
Бет почувствовала, как сильно забилось ее сердце.
— Да, — тихо ответила она. — Я знаю об этом.
Дункан взглянул в глаза девушки и даже не заметил, как ушел Джейкоб.
— И все-таки вы хотите туда ехать? — удивленно спросил он.
— Да, я должна туда поехать, — решительно проговорила Бет. — Я же вам сказала, что у меня нет выбора. Мой отец где-то там. Он в опасности. — И, понизив голос, добавила: — Я уверена, что он там.
Дункану удалось снова взять ее за руку. Но на этот раз — чисто по-дружески.
— Расскажите мне об этом.
Пожав плечами, она собралась было заговорить, но тут же подумала: «Зачем рассказывать обо всем незнакомому человеку?» По природе Бет была замкнутой и делилась своими мыслями только с отцом. Никто, кроме него, не имел терпения выслушать и понять ее.
— Это длинная история.
Но на этот раз он не позволил ей отнять руку.
— Расскажите мне, прошу вас, — вкрадчиво и мягко произнес он. — Это не займет у вас много времени. Все равно вам придется меня кормить.
— Кормить? — Бет подняла брови. — Мне кажется, вы настолько окрепли…
Но Дункан ее перебил:
— Нет, я все еще так слаб, что мне трудно держать ложку. — Его зеленые глаза горели, как светлячки. — Вам придется меня покормить, так как я очень голоден.
«Так я и поверила», — подумала Бет и ответила:
— Вам не хватает не сил, а приличных манер…
— Ну так научите меня этим манерам, — улыбаясь, предложил он.
Бет увидела эту улыбку и возмутилась:
— Вы кого угодно выведете из терпения.
Его взгляд был прикован к ней: казалось, он хотел сохранить в памяти каждое ее движение.
— Поверьте, я ваш покорный слуга.
Девушка сильно сомневалась, что этот человек был покорным хоть раз в своей жизни. Каждая его черта дышала гордостью. И это была не напускная гордость, Дункан, действительно, знал себе цену.
Бет опустила ложку в дымящийся бульон и поднесла ее к его губам. Но они все еще расплывались в насмешливой улыбке.
— Откройте рот. Вам необходимо подкрепиться, — строго сказала девушка.
— С удовольствием. — В его глазах вспыхнули знакомые Бет озорные искорки, однако на этот раз он промолчал.
«Нет, здесь нельзя больше оставаться», — подумала она и снова опустила ложку в бульон.
Все же Дункан уговорил ее рассказать ему свою историю. Ее рассказ был сбивчив и непоследователен, однако Дункан узнал все, что хотел узнать.
— И, несмотря ни на что, вы все-таки решили ехать?
— Конечно! — воскликнула Бет.
Если он до сих пор так ничего и не понял, значит, просто ее не слушал. Впрочем, этого следовало ожидать. Убрав супную миску с ночного столика, Бет взглянула на Дункана и нахмурилась. Его штаны, немного спустившись, держались только на бедрах, которые как нельзя лучше подходили для того, чтобы ездить верхом на лошади.
«Или на женщине», — лукаво шепнул ей на ухо внутренний голос.
Девушка отвела глаза и резко сказала:
— Вообще-то вас не касается, что я собираюсь делать.
Подняв здоровую руку, Дункан словно отогнал от себя ее слова.
— Мы поговорим об этом позже, — спокойно ответил он.
— Позже?.. — едва веря своим ушам, переспросила она.
Интересно, до каких это пор, по его мнению, она должна оставаться здесь? Ведь она только что сказала, что очень спешит. Он глухой или просто упрямый? Но тут Дункан решительно заявил:
— Я хочу предложить вам одну вещь, Бет.
