Дункан улыбнулся, хотя обстановка и не располагала к веселью. Он и сам задавал себе этот вопрос прошлым вечером.
— Джейкоб считает, что она богиня, сошедшая на землю, а Сэмюелю она кажется злой феей.
— А что о ней думаешь ты?
— Она женщина, Джон. И готов поклясться, что она непременно поможет твоей Инид. Пошли, — ответил Дункан и, обняв коротышку за широкие плечи, вывел из комнаты.
Выпроводив всех в прихожую, Бет окинула взглядом собравшихся там людей и спросила Джона:
— У вас есть старшая дочь? — Тот кивнул.
Девушке нужна была помощь женщины, но рассчитывать на Сильвию она не могла. От одного вида крови ее компаньонка могла упасть в обморок.
— Сколько ей лет? Надеюсь, она не будет хныкать и впадать в истерику? — уточнила Бет. Отец семейства ответил, что девочке скоро тринадцать.
Самой Бет было двенадцать, когда она в первый раз помогала отцу во время операции.
— Пришлите ее ко мне. И пусть принесет таз, — приказала девушка.
— С горячей водой или холодной? — уточнил Дункан.
— Пока с холодной. — Бет хотела смочить лоб Инид. Это могла бы сделать и девочка, пока сама Бет будет заниматься более серьезными вещами. — Когда Сэмюель принесет другой таз, в него нужно будет налить горячую воду.
— Слушаюсь, генерал, — полушутя-полусерьезно ответил Дункан и удалился.
Бет повернулась спиной ко всем присутствовавшим — они для нее больше не существовали. Теперь для нее существовала только эта корчащаяся от боли женщина, в муках производящая на свет еще одно дитя. Неужели мать такого многочисленного семейства погибнет? Этого нельзя допустить!
Девушка как могла ласково улыбнулась Инид.
— Меня зовут Бет. Мой отец — врач, и я иногда помогала ему принимать роды. — Бет сжала искусанные до крови руки Инид в своих руках. — Я сделаю для вас все, что в моих силах.
Инид расслышала только часть того, что сказала ей Бет. Она словно тонула в море огня.
— Я… я… умру? — едва слышно прошептала роженица.
Бет не умела лгать, но она была не в силах отказать этой женщине в крошечной надежде, хотя и понимала, что надежда эта очень слаба.
— Сегодня ночью вы не умрете. Но постарайтесь и сами помочь мне.
— А-а-а-ай! — крик, вырвавшийся изо рта Инид, эхом отозвался в груди Бет.
— Инид! — крикнул из-за двери Джон, и Бет показалось, что он сейчас ворвется в комнату. Дверь отворилась.
— Я же сказала, не входите сюда! — крикнула Бет, поворачиваясь к тому, кто посмел ее ослушаться.
У порога с нерешительным видом стояла белокурая девчушка и держала в руках таз. Ее била дрожь, и вода проливалась через край таза. Голубые глаза девочки расширились от страха.
— Мне сказали… — она не закончила фразу и в ужасе уставилась на мать.
— Как тебя зовут? — спросила Бет.
— Джейн. — Дочь не могла оторвать взгляда от матери.
— У твоей мамы тяжелые роды, — мягко продолжила Бет. — Сейчас у нее жар. Намочи водой тряпку и положи ей на лоб.
Девочка сделала все, о чем ее попросила Бет, а та приступила к самому главному. Она посмотрела в глаза женщины, и тихо сказала ей:
— Инид, мне нужно посмотреть, как у вас лежит ребенок. — Бет осторожно ощупала вздувшийся живот роженицы. Сердце девушки бешено колотилось. Боже праведный, ребенок лежал поперек. Опустив руки, Бет отступила назад.
Волна боли вновь захлестнула Инид, и она дико закричала. Джейн бросилась к матери, едва не перевернув таз.
Бет приходилось сталкиваться с такими случаями. Если не придать ребенку правильное положение, он погибнет, а женщина умрет. Закатав рукава еще выше, Бет постаралась повернуть ребенка, но ей это не удалось. В отчаянии девушка подошла к двери, с треском распахнула ее и позвала Дункана. Он немедленно явился на ее зов. Бет отвела его в сторону, подальше от Джейн и ее матери, и тихо сказала:
— Я должна вынуть из нее ребенка.
Дункан уставился на девушку, не понимая, что она собирается делать.
— Как это вынуть?
Бет сдержала себя, чтобы не заплакать. Ей было страшно, как еще никогда в жизни.
— Ребенок не может родиться естественным образом. Он лежит у нее поперек живота, — ответила она осевшим от волнения голосом.
Это сообщение потрясло Дункана. Женщины нередко умирали в родах… Он подумал о Джоне, о детях и тихо спросил:
— Что же вы собираетесь делать?
— Мне нужно разрезать ей живот. Прооперировать. Ничего другого не остается!
Ее слова ошеломили Дункана. Ну и смелая эта Бет!
— А вы знаете, как это делается? — изумленно спросил он.
Прижав руку к горлу, Бет постаралась успокоиться. Потом медленно кивнула:
— Я видела, как это делается. Надо попробовать… Иначе… мы потеряем их обоих. А если я сделаю это, есть шанс спасти мать и дитя. Или только ребенка…
Снова раздался нечеловеческий вопль роженицы. Дункан сжал зубы:
— Приступайте.
Бет удивленно взглянула на него:
— Это должен решать муж, а не вы.
— Джон сейчас в таком состоянии, что не способен соображать. Кроме того, как он будет жить на свете, если согласится на операцию, а Инид умрет? Нет, решать буду я, я и отвечу за все последствия.
Дункан посмотрел на Бет. Он верил ее рукам — тем самым рукам, которые его вылечили, и спросил:
— Вам нужна моя помощь?
Девушка начала торопливо перечислять инструменты, необходимые для того, чтобы сделать операцию:
— Острый кинжал, тщательно вымытый. Такая же острая игла, крепкие нитки и виски для дезинфекции. Чистое белье. И молитвы, если вы их знаете.
— Сейчас я все это принесу, — ответил он и бросился выполнять распоряжение Бет. А она, повернувшись к женщине, начала молиться.
Глава 18
Доставив все необходимое, Дункан остался рядом с Бет. Он держал руки Инид, когда Бет сделала первый надрез на ее животе. Вопли вырывались из горла роженицы, хотя Дункан и заставил ее выпить виски из принесенной им бутылки, чтобы она впала в забытье.
— Слава Богу, от боли она потеряла сознание, — прошептала Бет, увидев, как Инид упала на плоскую подушку. «Иногда, — подумала Бет, — Бог бывает милосердным».
Она делала свое дело быстро. Фонарь, который Сэмюель захватил с собой, чтобы освещать дорогу к дому, теперь стоял на стуле около кровати. Бет отослала Джейн, с Инид остались только они с Дунканом. Девушка вся напряглась. Маслянистый пот струями стекал по ее лицу и спине, когда она провела кончиком кинжала по еле заметной коричневатой линии на животе Инид. Дункан едва сдерживал тошноту, наблюдая за тем, как рука Бет осторожно движется книзу. По мере того, как удлинялся надрез, на побледневшей коже роженицы выступала кровь, а Бет про себя молилась: «Господи, помоги! Не дай погибнуть матери и
