Ростовых.
Однажды апрельским вечером 1922 года Вэл, прохаживаясь по набережной и глядя на неизменное волшебство зажигавшихся фонарей, предавался привычным мрачным размышлениям. Не для него теперь творилось это волшебство, однако творилось оно по-прежнему, и это его хоть немного, но радовало. Наутро он собирался отправиться в отпуск и поселиться в недорогой гостинице близ города, где будет купаться в море, читать и отдыхать, а по возвращении снова приступит к работе. Уже третий год подряд он брал отпуск на вторую половину апреля — может быть, потому, что именно тогда чувствовал потребность предаться воспоминаниям. Ведь именно в апреле судьба подарила ему лучший отрезок жизни, когда он в романтическом свете луны испытал высшее счастье. Это событие он хранил в душе как святыню; тогда он полагал его всего лишь началом, однако оно обернулось концом.
Вэл помедлил немного перед
В гавани стояла на якоре дюжина яхт, уже красиво посеребренных луной. Он видел их и днем, прочитал и названия, выведенные на бортах, — единственно по привычке, поступая так уже три года чисто механически.
— Очень.
— Да, это так. Но живется прилично только в сезон, а в остальное время года туго приходится. Впрочем, на следующей неделе кое-что подзаработаю. А платят мне только за то, что я тут торчу без дела с восьми утра до полуночи.
— Что ж, совсем неплохо, — вежливо согласился Вэл.
— Нанимает меня вдова, красавица из красавиц, американка. Ее яхта всегда стоит тут на якоре всю вторую половину апреля. Если «Капер» прибудет завтра, сравняется уже три года тому.
Вэл не спал всю ночь — не потому, что задавался вопросом, как ему поступить, а потому, что в нем ожили и заговорили так долго приглушенные чувства. Конечно же, видеться с ней он не должен: где уж ему, бедному неудачнику, от имени которого осталась одна бледная тень… но отныне и навсегда знать, что о нем помнят — разве это не осчастливит его хоть чуточку? Новость придала его собственной памяти иное измерение — наделила ее жизненностью, как это бывает, если смотреть на обыкновенное изображение через стереоскопические очки. Новость вселила в него уверенность в том, что он не обманывался: когда-то он показался привлекательным очаровательной женщине и она об этом не забыла.
Наутро, за час до отбытия поезда, Вэл явился с саквояжем на вокзал — с тем чтобы избежать случайной встречи на улице, и занял место в вагоне третьего класса.
Сидя в вагоне, Вэл почувствовал, что как-то иначе смотрит на жизнь: в нем затеплилась слабая, несбыточная, может быть, надежда, еще сутки назад ему чуждая. А что, если в предстоящие годы найдется какой-то путь, благодаря которому станет возможной новая с ней встреча? При условии, что он будет трудиться изо всех сил, рьяно возьмется за все, что только подвернется под руку? Из числа русских, знакомых ему по Каинам, по крайней мере двое преуспели на удивление, хотя начали с нуля, не имея за душой ничего, кроме находчивости и хорошего воспитания. Кровь Морриса Хейзелтона застучала у Вэла в висках, заставив вспомнить о том, о чем он не заботился помнить: ведь Моррис Хейзелтон, воздвигший дочери в Санкт-Петербурге дворец, тоже начинал с нуля.
Одновременно Вэла захватил и другой порыв — не такой диковинный и не такой настоятельный, но в равной степени свойственный американцу: им овладело любопытство. На тот случай, если он сможет — ну, если жизнь когда-нибудь сложится так, что новая встреча с этой женщиной станет возможной, — должен же он хотя бы знать ее имя.
Вэл вскочил с места, взволнованно повернул ручку дверцы — и выпрыгнул из вагона. Кинув поклажу в камеру хранения, он помчался в американское консульство.
— Сегодня утром в гавань прибыла яхта, — торопливо обратился он к служащему, — американская яхта «Капер». Мне нужно узнать, кому она принадлежит.
— Минуточку, — отозвался служащий, бросив на Вэла странный взгляд. — Попробую выяснить.
Немного погодя (Вэлу показалось — прошла целая вечность) служащий вернулся.
— Так, подождите минуточку, — запинаясь, произнес он. — Мы… так-так, мы выясняем.
— Яхта прибыла?
— О да, тут все как надо. Во всяком случае, я так думаю. Подождите, пожалуйста, — сядьте вот в это кресло.
Следующие десять минут Вэл с нетерпением то и дело поглядывал на часы. Если дело затянется, поезд уйдет без него. Он нервно дернулся, словно хотел вскочить на ноги.
— Прошу вас, не волнуйтесь, — успокоил его служащий, быстро глянув на Вэла из-за конторки. — Посидите спокойно, пожалуйста.
Вэл недоуменно воззрился на служащего. Не все ли равно чиновнику, будет он ждать или нет?
— Я опоздаю на поезд, — воскликнул он. — Простите, что доставил вам столько хлопот…
— Прошу вас, посидите, пожалуйста! Мы будем только рады исполнить свой долг. Видите ли, мы ждали, что вы к нам обратитесь, уже… да-да, уже три года.
Вэл вскочил с кресла и гневно нахлобучил шляпу на голову:
— Почему же вы сразу мне об этом не сказали?
— Потому что должны были связаться с нашим… с нашим клиентом. Прошу вас, не уходите! Уже — ах да, уже слишком поздно.
Вэл обернулся. В дверном проеме, на фоне солнечного сияния, возникла какая-то стройная женщина: ее темные испуганные глаза сияли.
— Как…
Вэл раскрыл рот, но продолжить фразу не смог. Женщина шагнула к нему:
— Я… — Она беспомощно смотрела на него, и глаза у нее наполнились слезами. — Я только хотела с вами поздороваться, — пробормотала она. — Я три года приезжала сюда, потому что хотела с вами поздороваться.
Вэл по-прежнему не мог сказать ни слова.
— Могли бы и ответить, — нетерпеливо бросила женщина. — Могли бы и ответить, а то я уже начала думать, что вас убили на войне. — Она обратилась к служащему: — Представьте же нас друг другу скорее! Неужели не видите, что я не могу поздороваться с человеком, раз мы оба не знаем, как нас зовут?
Разумеется, есть все основания с недоверием относиться к международным бракам. Согласно американской традиции, все они кончаются одинаково плохо, и мы приучены читать заголовки вроде следующих: «Предлагаю Корону в Обмен на Настоящую Американскую Любовь, Заявляет Герцогиня» или «Нищему Графу Предъявлено Обвинение в Истязании Супруги Родом из Толидо». Заголовки иного рода никогда не публикуются — кому захотелось бы прочесть следующее: «Замок — Это Любовное Гнездышко, Утверждает Бывшая Первая Красавица Джорджии» или «Герцог и Дочь Мясного Магната празднуют Золотую Свадьбу»?
До сих пор в главных новостях о молодой семье Ростовых не появилось ни слова. Князь Вэл слишком занят: он держит парк таксомоторов серебристо-лунного цвета, пользующихся большим успехом благодаря его недюжинным способностям, и для интервьюеров у него просто не находится времени. Он и его супруга покидают Нью-Йорк только раз в год, но когда яхта «Капер» ночью в середине апреля прибывает в каннскую гавань, один из лодочников по-прежнему радостно ее приветствует.
