Он провел пальцем по ее носу.
Джиллиан тоскливо вздохнула:
— Может, в карты поиграем?
— Лучше в кости.
— А еще лучше… — Она перешла на шепот.
Он ухмыльнулся.
— Я хотел предложить то же самое. Только стеснялся: все-таки в твоем состоянии…
Она хрипло рассмеялась.
— Это единственный вид физических упражнений, который мне не возбраняется.
Он поставил бокал с вином на табуретку и крепко обнял ее.
— Знаешь, от этого сломанные кости плохо заживают.
— Правда? — Она засмеялась, чувствуя его горячее дыхание на своей груди.
Констанция лежала, откинув голову на шелковую подушку. На глазах у нее был компресс. В доме все спали, часы давно пробили полночь.
— Как ты посмел? — хрипло прошептала она. — Явиться ко мне в спальню без приглашения — какая наглость!
— Я сделал все, как вы просили, — ответил мужской голос. — Пора бы расплатиться.
Констанция засмеялась:
— Вряд ли ты можешь от меня чего-то требовать. Тебе есть что скрывать, а мне нечего.
— Идея была ваша. Я только выполнял ваши инструкции.
Она поправила компресс, состоявший из смеси ромашки, розовой воды и навоза — отличное средство против морщин.
— Ты не сможешь ничего доказать. Ровным счетом ничего.
— Отдайте мне то, что обещали, и я исчезну. Мне кажется, вдовствующая графиня что-то заподозрила. Она все время задает мне вопросы.
— Старая любопытная дура. Никогда она мне не нравилась с этими ее крашеными рыжими волосами. — Констанция вздохнула. — Я таких денег в доме не держу. Подожди пару дней.
— Вы это говорите уже несколько недель подряд.
— И повторяю еще, черт бы тебя побрал!
Она сорвала с глаз повязку.
Мужчина спрятался в угол, не желая, чтобы она лишний раз видела его лицо.
— Через несколько дней, я сказала.
Констанция потянулась за бутылкой.
— Я прошу только то, что мне было обещано. Больше вы меня никогда не увидите.
— Вон, — прошептала она, — или я позову Питера. Вон!
Он тихо вышел и затворил за собой дверь.
27
— Какая красота, — нараспев протянула Джиллиан.
«Королевская удача» входила в Чизапикскую бухту. Было начало июня, теплое солнце освещало живописный берег.
— Вон мой дом, — оживленно показал Дункан. — Видишь?
Вдали показался трехэтажный дом белого кирпича, окруженный деревьями и лужайками. При других обстоятельствах Джиллиан признала бы, что смотрится он просто великолепно.
— Конечно, здесь не так шикарно, как в Англии, но в целом не так уж плохо. Вот обзаведемся хорошей мебелью…
— Ничего, как-нибудь устроимся, — оборвала его Джиллиан.
Еще на корабле произошел неприятный разговор об Индиго, после чего отношения между супругами были натянутыми. Дункан наотрез отказывался возвращаться к этой теме. Должно быть, выжидал, пока у нее пройдет обида. Плохо же он ее знает, если на это надеется!
Джейк отдал команду, и матросы спустили якорь. Полчаса спустя Джиллиан и Дункан уже сидели в ялике, который стремительно приближался к берегу.
— Мои земли тянутся отсюда на север и на юг, вдоль побережья, а вон там расширяются к западу, — объяснял Дункан. — Когда ты сможешь ездить верхом, я покажу тебе свои табачные поля. Прошлым летом мы расчистили новую плантацию на северо-западе. Надеюсь, ее в мое отсутствие не загубили.
Кто-то махал им рукой с берега.
— Как хорошо вернуться домой, — негромко сказал Дункан, обняв Джиллиан за плечо. — Просто здорово.
— Домой?
Джиллиан невесело покачала головой. Где теперь ее дом? Она не может оставаться в Мэриленде и не останется, если Дункан не будет ей верить.
Во время плавания она вдруг заметила, что Дункан отказывается разговаривать с ней об Индиго. Однажды, лежа рядом после близости, она сказала:
— Дункан, мне очень важно, чтобы ты мне верил.
Не глядя на нее, он ответил:
— Я уже сказал, для меня это неважно. Главное, что ты выжила. Что бы ты ни делала ради спасения нашего ребенка, все было правильно.
— Но я ничего не делала. Между мной и Индиго ничего не было.
Дункан отвернулся, холодно бросив:
— И ты думаешь, я в это поверю?
— Надеюсь, что поверишь.
— Это неважно. Если из колодца отпил кто-то другой, от этого колодец не обмелеет.
— Перестань говорить глупости! Терпеть не могу эти твои индейские поговорки. — Она была уязвлена до глубины души. — Я хочу, чтобы ты мне верил: Индиго и пальцем меня не коснулся.
Он поднялся с кровати и стал быстро одеваться.
— Извини, но поверить не могу. — Он смотрел на нее своими непроницаемыми зелеными глазами, которые она так любила, а сейчас готова была возненавидеть. — Я тебя прощаю. Я никогда больше не буду об этом говорить. И тебе советую то же самое.
Он направился к двери.
— Немедленно вернись! — разозлившись, крикнула она. Снова он пытается от нее сбежать. — Вернись, и закончим разговор. Я отказываюсь быть твоей женой, если ты мне не веришь. Клянусь Богом! Я тебя брошу! Я вернусь в Лондон!
Он перевел взгляд с ее сломанной ноги на огромный живот.
— Не думаю, что в скором времени ты сможешь куда-либо уехать.
От ее любимого мужа не осталось и следа. Вместо него перед ней стоял холодный, высокомерный мужчина — тот самый, которого она впервые увидела в саду отцовского дома. Джиллиан почувствовала себя последней дурой. Как она могла подумать, что сможет изменить его?
Он открыл дверь.
— Пойду подышу свежим воздухом. — И был таков.
Джиллиан бросилась на кровать, охваченная такой яростью, что даже не могла плакать. Он, должно быть, подумал, что она произнесла свою угрозу сгоряча. Как бы не так! Если он считает, что она его предала, их любви конец. Она бросит его, даже если это разобьет ей сердце…
Куда же теперь ей податься? Должно быть, в Англию. Вернуться в Брекенридж, ибо в отцовский дом обратной дороги нет.
Тем временем гребцы уже сушили весла — ялик пристал к деревянному причалу. Старый негр в
