хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвым не ведом позор. Если же побежим – позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь И ответили воины: 'Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим'. И исполнились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали'.
Константин Багрянородный дает немного иную картину. 'И вот [Иоанн] отрядил к нему послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору, покинув Мисию, которая принадлежит ромеям и издавна считается частью Македонии. Ибо говорят, что мисяне, отселившись от северных котрагов, хазаров и хунавов, покинули родные места и, бродя по Европе, захватили во времена правившего тогда ромеями Константина, называемого Погонатом, эту [область] и поселились в ней; по имени своего родоначальника Булгара страну стали именовать Булгарией. Сфендослав очень гордился своими победами над мисянами; он уже прочно овладел их страной и весь проникся варварской наглостью и спесью. Объятых ужасом испуганных мисян он умерщвлял с врожденной жестокостью: говорят, что, с бою взяв Филиппополь, он со свойственной ему бесчеловечной свирепостью посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей и тем самым смирил и [обуздал] всякое сопротивление и обеспечил покорность. Ромейским послам [Сфендослав] ответил надменно и дерзко: 'Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами'. Император Иоанн, получив такой ответ от скифа, снова отправил к нему послов, поручив им передать следующее: 'Мы верим в то, что провидение управляет вселенной, и исповедуем все христианские законы; поэтому мы считаем, что не должны сами разрушать доставшийся нам от отцов неоскверненным и благодаря споспешествованию Бога неколебимый мир. Вот почему мы настоятельно убеждаем и советуем вам, как друзьям, тотчас же, без промедления и отговорок, покинуть страну, которая вам отнюдь не принадлежит. Знайте, что если вы не последуете сему доброму совету, то не мы, а вы окажетесь нарушителями заключенного в давние времена мира. Пусть наш ответ не покажется вам дерзким; мы уповаем на бессмертного Бога-Христа: если вы сами не уйдете из страны, то мы изгоним вас из нее против вашей воли. Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его [дальнейшей] жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое. Я думаю, что и ты не вернешься в свое отечество, если вынудишь ромейскую силу выступить против тебя, – ты найдешь погибель здесь со всем своим войском, и ни один факелоносец не прибудет в Скифию, чтобы возвестить о постигшей вас страшной участи'. Это послание рассердило Сфендослава, и он, охваченный варварским бешенством и безумием, послал такой ответ: 'Я не вижу никакой необходимости для императора ромеев спешить к нам; пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну - мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот [Византия] и возведем вокруг города крепкие заслоны, а если он выйдет к нам, если решится противостоять такой беде, мы храбро встретим его и покажем ему на деле, что мы не какие-нибудь ремесленники, добывающие средства к жизни трудами рук своих, а мужи крови, которые оружием побеждают врага. Зря он по неразумию своему принимает росов за изнеженных баб и тщится запугать нас подобными угрозами, как грудных младенцев, которых стращают всякими пугалами'. Получив известие об этих безумных речах, император решил незамедлительно со всем усердием готовиться к войне, дабы предупредить нашествие [Сфендослава] и преградить ему доступ к столищ'.
'И пошел Святослав к столице, – продолжает этот рассказ русская летопись, – воюя и разбивая города, что стоят и доныне пусты. 14 созвал царь бояр своих в палату, и сказал им: 'Что нам делать: не можем ведь ему сопротивляться? ' И сказали ему бояре: 'Пошли к нему дары, испытаем его: любит ли он золото или паволоки?' И послал к нему золото и паволоки с мудрым мужем, наказав ему: 'Следи за его видом, и лицом, и мыслями Он же, взяв дары, пришел к Святославу. И поведали Святославу, что пришли греки с поклоном. И сказал он: 'Введите их сюда'. Те вошли, и поклонились ему, и положили перед ним золото и паволоки. И сказал Святослав своим отрокам, смотря в сторону: 'Спряньте'. Треки ж вернулись к царю, и созвал царь бояр. Посланные ж сказали: 'Пришли-де мы к нему и поднесли дары, а он и не взглянул на них – приказал спрятать'. И сказал один: 'Испытай его еще раз: пошли ему оружие'. Они ж послушали его, и послали ему меч и другое оружие, и принесли ему. Он ж взял и стал царя хвалить, выражая ему любовь и благодарность. Снова вернулись посланные к царю и поведали ему все, как было. И сказали бояре: 'Лют будет муж этот, ибо богатством пренебрегает, а оружие берет. Соглашайся на дань'. И послал к нему царь, говоря так: 'Не ходи к столице, возьми дань, сколько хочешь', ибо немного не дошел он до Царьграда. И дали ему дань; он ж брал и на убитых, говоря: 'Возьмет-де за убитого род его'. Взял ж и даров много и возвратился в Переяславец со славою великою, увидев ж, что мало у него дружины, сказал себе: 'Как бы не убили какой-нибудь хитростью и дружину мою, и меня', так как многие погибли в боях. И сказал: 'Пойду на Русь, приведу еще дружины'.
И отправил послов к царю в Доростол, ибо там находился царь, говоря так: 'Хочу иметь с тобою прочный мир и любовь '. Царь же, услышав это, обрадовался и послал к нему даров больше прежнего. Святослав же принял дары и стал думать с дружиною своею, говоря так: 'Если не заключим мир с царем и узнает царь, что нас мало, то придут и осадят нас в городе. А Русская земля далеко, а печенеги нам враждебны, и кто нам поможет? Заключим же с царем мир: ведь они уже обязались платить нам дань – того с нас и хватит. Если же перестанут нам платить дань, то снова из Руси, собрав множество воинов, пойдем на Царьград'. И была люба речь эта дружине, и послали лучших мужей к царю, и пришли в Доростол, и сказали о том царю'.
Однако русская летопись 'спрятала' большую часть рассказа о Святославе, его походах в Болгарии и поражении, стоившем ему жизни. Напуганный успехами русов император Византии повелел срочно создать сильное войско, укрепить его отрядом 'бессмертных' – личной гвардией, своего рода византийскими камикадзе, а также переодеть часть воинов в гражданское платье и под видом простых жителей отправить на разведку во все уголки Болгарии, где находятся войска Святослава. Шпионы владели многими языками и постоянно передавали разведданные. В течение всей зимы византийское войско изо дня в день проходило жестокую тренировку, чтобы суметь выстоять против Святослава, очевидно, угроза для Византии была нешуточная. Наконец, ромеи пошли походом на Болгарию.
Но сначала были события во Фракии. Еще один средневековый автор, Скилица, уточняет: 'Росы и их архиг Свендослав, услышав о походе ромейского войска, стали действовать совместно с порабощенными уже болгарами и присоединили в качестве союзников пацинаков и турок, проживающих на Западе, в Паннонии. Собрав триста восемь тысяч боеспособных воинов и перейдя Тем, они стали опустошать огнем и грабежами всю Фракию; разбив свой стан недалеко от стен Аркадиополя, они ожидали там начала борьбы. Когда магистр Варда Склир узнал, что неприятель значительно превосходит его численностью войска – ведь у него было всего двенадцать тысяч воинов, – он решил победить бесчисленное множество врагов военными хитростями и искусством и превзойти их механическими приспособлениями; так это и случилось'. Состав войска русов был такой (по Скилице): 'Варвары разделились на три части – в первой были болгары и росы, турки же и пацинаки выступали отдельно'. Иными словами, на этом этапе войны с ромеями печенеги выступали на стороне русов, прошу вас это запомнить.
'Узнав о походе [ромеев ], – ведет рассказ Константин Багрянородный, – тавроскифы отделили от своего войска одну часть, присоединили к ней большое число гуннов и мисян и отправили их против ромеев. Как только магистр Варда, который всегда был мужем доблестным и решительным, авто время особенно пламенел гневом и страстной отвоюй, узнал о нападении врагов, он собрал вокруг себя отряд отборных воинов и спешно выступил на битву; позвав Иоанна Алакаса, он послал его в разведку с поручением осмотреть [войско] скифов, разузнать их численность, место, на котором они расположились, а также чем они заняты. Все эти сведения [Иоанн] должен был как можно скорее прислать ему, чтобы он мог подготовить и выстроить воинов для сражения. Иоанн с отборными всадниками быстро прискакал к [лагерю] скифов; на следующий день он отрядил [воина] к магистру, убеждая его прибыть со всем войском,
