его в губы.
— Я поймала тебя, — сообщила ему Флип, и в глазах ее промелькнуло какое-то хищное выражение.
— О, боже, — снова простонал Мэдисон, — куда девается мой гений?
ГЛАВА 3
Снаружи завывал холодный ветер пустыни, врываясь в окна пустых дворцов, поднимая целые вихри пыли, кружащейся в свете фонарей, установленных на временной базе армии.
Войска повстанцев и морские пехотинцы патрулировали темные бульвары Графиня Крэк проводила Хеллера вниз по широкой лестнице ведущей в соседний парк За ними следовал отряд морских пехотинцев Флота, сопровождавший колонну пленных во главе с Мэдисоном.
По лестнице сбежал директор новой телевизионной бригады и принялся обнимать Хеллера Потом он сказал.
— Корона, ваша светлость, сэр Пожалуйста, не сердитесь на телевидение. — Оглянувшись через плечо, он заметил Мэдисона. — Этот тупоголовый идиот перебивал канал телевидения в Городе Радости, и его засек наш редактор Такого больше никогда не случится.
Мэдисон уже успевший сделать несколько шагов, едва снова не грохнулся в обморок, если бы Флип и один из пехотинцев не поймали бы его за сковывавшую его цепь.
— С каких это пор телевидение стало таким заботливым? — спросил Хеллер. — Ну, сэр, вы же теперь фигура общественной значимости.
— Вот и отлично, — с сарказмом в голосе проговорил Хеллер. — Теперь мне все ясно. Ступайте назад и передохните немного.
— О, спасибо большое — поблагодарил директор съемочной группы. — Но один из моих людей заметил, как несколько минут назад неподалеку приземлился аэровагон со знаками Королевской тюрьмы, и из него вышел лорд Терн Я подумал, может быть, это имеет отношение к вашему пленнику Солтену Грису Мне нужно снять репортаж Горячие новости.
— Я убью Мэдисона, — пообещал себе Хеллер.
— О, отлично, — обрадовался директор. — Вы собираетесь казнить его прямо здесь, в парке, или.
— Заткнись! — прикрикнул на него Хеллер. — Я выразился фигурально Все эти твои разговорчики о «фигуре общественной значимости», «горячих новостях» и «репортажах». Вы никогда и не слышали таких слов, пока здесь не появился этот () Мэдисон. Теперь вы выражаетесь, как телевизионщики из какого- нибудь АБВ.
Но публика имеет право знать, — возразил директор.
— Право знать, — передразнил его Хеллер. — Все, закончим на этом Вы НЕ БУДЕТЕ снимать мою встречу с лордом Терном она будет носить очень личный характер. Но я могу изложить вам суть разговора позже.
— Что? — спросил в растерянности директор.
— Я прослежу чтобы Королевский Цензор получил полномочия расстреливать непослушных директоров. Убирайтесь отсюда.
— Корона, ваша светлость сэр, — взмолился директор. — Вы же не собираетесь вводить политику
Хеллер вдруг остановился, и Мэдисон, шедший позади, едва не налетел на него.
— Мэдисон, — сказал ему Хеллер, — если я раньше и испытывал к тебе некоторую жалость, то теперь она полностью испарилась Как только я, против своей воли, сделался «фигурой общественной значимости», я чувствую себя каким-то призраком, вызванным тобой Духом.
— Значит вы все-таки собираетесь казнить его в парке, — решил подслушивающий Директор.
— Нет, — бросил ему на ходу Хеллер. — Весьма заманчиво, но все же нет Знаете, Директор, вот этот парень по имени Мэдисон, который все время стонет, рассказал вам еще не все.
— Правда? — заинтересовался директор.
— Да. Есть еще такая вещь, как «вторжение в личную жизнь».
— Ох, — сказал подавленный этим сообщением директор.
— Да, — подтвердил Хеллер. — И можешь сказать своим ребятам и всем остальным, кто захочет тебя послушать, что если вы только попытаетесь вторгнуться в мою личную жизнь со своими камерами и репортажами, я выужу у вас в судебном порядке миллиард кредиток.
— Великий боже!
— Боюсь, Мэдисон вам так и не успел рассказать об этом, так вот, я восполняю недостаток вашего образования.
— Но что же это все-таки такое — «вторжение в личную жизнь»?
— «Личная жизнь» — это значит, — объяснил Хеллер, — все, что я говорю, независимо от того, когда и кому я это говорю.
— Великий боже!
— Точно! — сказал Хеллер. — А теперь, когда ты выяснил, что означает это слово, ты можешь просветить своего босса и коллег-директоров.
— О. обязательно, — испуганно вскричал директор.
— Хорошо, — сказал Хеллер. — А. теперь, так как это может остановить восстания, и только по этой причине, а не по какой-нибудь другой, вы можете взять свои камеры и своих людей и «сделать репортаж» о суде над Солтеном Грисом.
— О. ДА, ваша светлость! — обрадованно завопил директор, причем в голосе его слышалось неприкрытое обожание и преданность. — С вашего позволения, ваша светлость, сэр! — И он вприпрыжку убежал прочь.
Хеллер повернулся к Мэдисону и сказал по-английски:
— Иди вперед, ты, (…,)!
ГЛАВА 4
Лорд Терн сидел на дуле перевернутой бластерной пушки Аппарата. Аэровагон с надписью «Королевская тюрьма» был припаркован неподалеку. Какой-то армейский механик установил у своих ног полевой электрообогреватель и грел руки в красноватом свете спирапей.
— Джеттеро мой мальчик! — проговорил лорд Терн, когда к нему подошел Хеллер. Поднявшись, он крепко пожал ему руку.
— Мне очень жаль, ваша светлость, — сказал ему Хеллер, — что пришлось вас побеспокоить и просить об этом одопжении. Боюсь, я, сам того не желая, причинил вам много неудобств.
— Садись, садись, мой мальчик, — пригласил лорд Терн, двигаясь на гигантском стволе пушки, чтобы освободить Хеллеру место. — Мне это совершенно не трудно Но, во имя всего святого, что все это значит? Хеллер сел рядом с Терном.
— Я вез Гриса в Королевскую тюрьму и думал, что он по пути туда покончил жизнь самоубийством.
Терн махнул рукой в сторону аэровагона, в решетчатом окне которого виднелось лицо Гриса с грустными глазами — казалось, он совсем уже потерял всякую надежду. Сзади него виднелось два тюремных охранника.
— Что ж, к несчастью, он выжил, — сказал лорд Терн. — Это настоящий уголовник. Парень может совершить больше преступлений на каждый кубический дюйм книги закона, чем кто-либо другой.
