меня по плечу и, по-матерински поцеловав меня в щеку, сказала:
— Главное — не забудь сделать особое ударение в своей книге на дальнейшую жизнь моего брата. Как писатель ты должен понимать ценность приобретенной тобой информации: мой брат БОЛЕЕ ЧЕМ скрытный человек и очень не любит рассказывать о себе. Ну, хватит трепаться. Надеюсь, что эта история попала в надежные руки. Я отлично провела время. Пока.
Корабль скрылся за облаками, а я, все еще продолжая махать ему вслед рукой, раздумывал, что она имела в виду, когда сказала, что «отлично провела время», — я очень серьезно относился к моему нелегкому труду, и мне предстояла еще долгая и кропотливая работа по художественной обработке полученных мной сведений. Я почти до крови стер пальцы, листая целые кипы старинных журналов и документов, в моих ушах до сих пор стоял звон от прослушанных тысячу раз записей. И даже теперь, до конца распутав всю эту историю с заседанием военного совета под председательством Хеллера в ту роковую ночь, когда решилась судьба Земли (а ведь я провел потом немало недель, днем и ночью излагая на бумаге то, что вы только что прочитали едва ли за пару дней), я чувствую, что я еще не связал воедино все нити этого замысловатого повествования. Как долго и как упорно я работал для тебя, мой дорогой читатель!
У здания космопорта меня дожидался шофер, нанятый Хайти, чтобы отвезти меня назад, в одно из огромных имений, принадлежащих герцогу и герцогине Манко, где мы остановились во время пребывания на этой планете. Имение окружено плотным кольцом гор, покрытых дикой растительностью, за которым на тысячу квадратных миль расстилается равнина, прилегающая к городу — провинциальному, но все же размерами в три раза превосходящему Нью-Йорк — под названием Аталанта.
Мы приземпились в Парке Роз, и я понял, что мне повезло: как раз в этот момент в салон входила сама герцогиня.
Она была довольно высока ростом — натуральная блондинка старше среднего возраста, но все еще довольно красивая. Годы были довольно снисходительны к былой графине Крэк.
— Привет, Монти, — поздоровалась она со мной. — Ты выглядишь совершенно измотанным. Как Хайти, рейс не задержали?
Я помотал головой. В присутствии герцогини Манко я всегда чувствовал себя немного неловко: в ее движениях сквозила такая грация, ее серо-голубые глаза смотрели всегда с такой спокойной непринужденностью, что мой язьж при виде ее сразу же немел.
В тот день она была одета в кожаный костюм — вероятно, она проводила осмотр своих владений.
— Ваша светлость, — с трудом выговорил я, — не уделите ли вы мне немного времени для разговора? Видите ли, в сюжете моей будущей книги еще много неясностей и шероховатостей.
Герцогиня улыбнулась.
— Что ж, зайдем в дом и присядем. Мне нужно немного передохнуть. Мой младший внук кого угодно может загонять до смерти. Ему нужно все посмотреть, везде побывать! Ему всего семь лет, но с ним с трудом справляется целая дюжина слуг. Совсем как его дед. — И она начала мне рассказывать с гордостью в голосе, как они совсем недавно выловили своего внука в оросительном канале, где перевернулась его самодельная лодчонка. Его мать только что забрала его домой, в город, где губернатором был отец мальчика, младший сын Хеллера.
В парковом салоне было очень мило и прохладно, там был роскошный камин из натурального камня, и холл мог вместить в себя целую толпу отдыхающих в этих местах. На стенах висли портреты, на которых были изображены трое сыновей Хеллера (теперь это были уже взрослые мужчины, но портреты были написаны с них, когда они были еще мальчиками): двое из них — в униформах Королевской Академии, а третий — в шлеме аэрогонщика. Рядом висел портрет дочери Джеттеро в костюме одной из сыгранных ею в школьном театре ролей: лицом девочка невероятно походила на Хайти, но по ее осанке и горделивой посадке головы можно было не раздумывая сказать, что в ее жилах течет кровь Крэк.
Герцогиня заказала несколько видов прохладительных напитков и снова принялась болтать о своих внуках, которых у нее было уже шестеро. Старшему из них исполнилось сорок лет, и он был принят на престижную должность управляющего имениями Крэк с северной Аталанте, до тех пор, пока он не унаследует титул от своего отца. Я слушал очень невнимательно, сосредоточившись лишь на том, чтобы успеть ввернуть слово о своей книге когда представится такая возможность.
Когда мое терпение лопнуло, я достал из кармана чистый лист и, осмотрев его, спросил напрямик:
— Не могли бы вы мне рассказать, что случилось с мистером Коленкором?
Она рассмеялась и резко, пронзительно свистнула. Не прошло и тридцати секунд, как из соседней комнаты вылетел кот и с разбегу вскочил на колени герцогини. Я был немного ошарашен.
— Это мистер Коленкор? — спросил я.
Герцогиня снова рассмеялась, заметив, как кот обиженно повернулся ко мне при звуке своего имени, но, видно, рассудив, что я не собирался обижать его, начал лакать воду из поставленной перед ним чашки.
Вдруг во взгляде герцогини появилось что-то печальное.
— Через десять лет после нашего возвращения с Земли Джеттеро с мистером Коленкором совершали прогулку по горам. Как вы понимаете, моим надеждам на спокойную жизнь Джеттеро так и не суждено было сбыться, но в этот раз он просто отправился немного прогуляться после утомительного заседания в Дворцовом городе. Они даже не собирались охотиться. И мистер Коленкор заметил лепертига! И прыгнул ему на голову! Представляете — вскочить на эту груду мяса! Но мистер Коленкор — это мистер Коленкор! Прежде чем Джеттеро успел остановить его, лепертиг успел разделаться с ним в два счета!
Герцогиня вздохнула и указала на пол:
— Вон там у камина — шкура того самого лепертига. Мне кажется, она смотрится ужасно в этой комнате, но Джеттерол никогда бы не позволил мне выбросить этот трофей. Вот что случилось с мистером Коленкором. Кот, сидящий у нее на коленях снова поднял голову услышав свое имя. Герцогиня улыбнулась и сказала:
— Но, знаете ли, с того самого времени уже успело подрасти новое поколение на смену покинувшим нас друзьям, и, что удивительно, они все откликаются на кличку «мистер Коленкор», хотя никто никогда не приучал их к этому имени! Вот это уже десятый кот!
— Знаете, — продолжала она, и в голосе ее зазвучали нотки гордости, с тех пор, как мы привезли этих котов на Манко, здесь не осталось ни одного хищника, я остается только надеяться, что эти негодники не примутся выживать отсюда лепертигов!
Тут я решил перейти к следующему волновавшему меня вопросу.
— С Земли на Калабар было отправлено пять космических кораблей. Они прибыли на место назначения?
— О, команда Фахт-бея! Да. Они проработали на ремонтной базе Флота около пяти лет и потом решили вернуться домой. Постойте, я только что вспомнила: у меня где-то здесь есть почтовая открытка, на которую я забыла ответить. Фахт-бей работал некоторое время почтальоном в небольшом городке на Флистене, потом он уволился, и его место заняла его дочь Она наполовину турчанка, знаете ли. Мне нужен новый секретарь по работе с общественностью Когда вы закончите свою книгу вы ведь будете искать себе работу, не так ли, Монти?
Я поморщился. Все старшее поколение одинаково. Им даже и в голову не приходит, что расследующий журналист — такая же серьезная профессия, как и все остальные! Что ж, я им еще докажу, на что я способен!
— А теперь, — проговорил я, уклоняясь от прямого ответа, — мне хотелось бы знать: когда все преступники были амнистированы, неужели не был нарушен социальный баланс? То есть, я имею в виду, не было ли новой волны преступности?
— О, а что натолкнуло тебя на такую мысль? Фактически, большинство из них оказались совестливыми людьми и, хорошо запомнив, чем они обязаны Мортайе, постарались коренным образом изменить свой образ жизни. Подождите-ка, дайте вспомнить — это было так давно. Да, теперь я вспоминаю Только один процент всех выпущенных на свободу преступников снова принялись за старое и были пойманы и казнены на месте. Наступил относительно спокойный период, когда почти не совершалось
