и из этого следует, что я не уделяю ему достаточно внимания? Разумеется, матери всегда и во всем винят себя.
Плот преодолел очередной порог, но Сьюзен и Джил едва его заметили. Просто вдруг стало слишком шумно для разговора.
— Так какая муха укусила Марка? — спросила Сьюзен, когда порог остался позади.
— О… — Джил обратила лицо к солнцу. — Наверное, мы здесь слегка поднадоели друг другу.
Сьюзен знала, что дело не в этом.
— Ну ладно, — призналась Джил. — Иногда мы ругаемся из-за детей.
— Он мормон?
— Да.
— А ты?
— Нет.
— И как же вы ладите? — Сьюзен, редко совавшая нос в чужие дела, удивилась собственной бесцеремонности. Сколько бы времени понадобилось, чтобы задать Джил подобный вопрос, находись они на суше?
— То есть — не считают ли меня заблудшей овцой?.. В основном недовольны его родители, — сказала Джил. — Мы встречаемся по выходным, они всякий раз заглядывают ко мне в кладовку и говорят: «Это не кладовка, подайте нам настоящий амбар». Тогда Марк вмешивается и напоминает, что у нас мыши и что нам не очень хочется хранить в подвале сотню фунтов риса.
— Хорошо, что он за тебя заступается.
— Да уж. Но раз я такая стерва, то зацикливаюсь исключительно на том, что у него получается плохо, а не хорошо.
Женщины засмеялись в знак взаимопонимания.
— А где живет отец Эми? — спросила Джил.
— В Бостоне. Эми гостит у него в августе. Он имеет дом на озере. Она нянчится с его детьми… — Сьюзен вдруг показалось весьма прискорбным то, что ее дочь в возрасте семнадцати лет каждый август занимается именно этим.
— А как у нее дела в школе? Когда я училась, подростки бывали очень жестоки. Неужели ничего не изменилось?
— В средней школе было хуже, — ответила Сьюзен. — А теперь ее просто игнорируют. Хотя в прошлом году Эми приглашали на вечеринки. Притом довольно часто. Например, на Хеллоуин — она даже заночевала у подруги. Но с тех пор она почти нигде не бывала. Не знаю почему.
— Ну, у нее все еще впереди, — успокоила Джил. — А парень-то есть?
Сьюзен захотелось обнять подругу — исключительно за то, что она об этом спросила. Никто из ее знакомых в Меконе даже не задавался таким вопросом…
— Не переусердствуй в своих заботах, — решила предостеречь подругу Джил. — Судя по тому, что рассказывает моя сестра, — хорошо, что мы не знаем о своих детях всего…
Плот ударился обо что-то твердое, женщины обернулись и увидели, что плывут вдоль крутого берега, бок о бок с плотом Джея-Ти. Солнце клонилось к закату, вскоре должны были настать долгие сумерки. Питер опустил весла.
— Куда ты нас доставил? — спросила Джил.
— Благодарить будете потом, — заявил тот. — В любое время.
Дикси спрыгнула в воду, ухватилась за канат и удерживала плот против течения, пока пассажиры собирали вещи.
— Давай продолжим разговор за вином, — предложила Сьюзен.
Но Джил уже перебиралась через груду снаряжения.
— Богом клянусь, если Эвелин снова займет лучшее место, я сверну ей шею…
Глава 33
День девятый, вечер. Апсет, сто пятидесятая миля
До здешнего кемпинга оказалось не так легко добраться. Течение было быстрым, река — глубокой, а острые доломитовые глыбы затрудняли швартовку. Вдобавок лагерь решили разбить на крутом берегу, куда было нелегко вскарабкаться даже без груза.
Но Джей-Ти не хотел плыть дальше. Если следующие два кемпинга уже заняты, для них не найдется и пятачка вплоть до самого Гавасу — а поскольку в Гавасу стоять лагерем нельзя, придется искать приюта еще ниже.
Джею-Ти не хотелось даже думать о том, что будет, если Митчелл не побывает в Гавасу.
Поэтому они причалили к Апсет и, как повелось в последние два дня, бодро взялись за дело — выстроились в цепочку и вытащили на берег раскладные столы, плитку, горелку, ящики с кухонными принадлежностями, пресс для жестянок, аптечку, двадцать четыре огромные синие сумки и двенадцать белых, поменьше. Все шутили по поводу того, как легко будет наутро переправлять вещи обратно на плоты. Вскоре путешественники соорудили походную кухню, куда доставили для разморозки бифштексы; любители прикладной геологии могли воспользоваться моментом и оценить ландшафт.
Среди них, естественно, оказался и Митчелл. Он переоделся в цветастую гавайскую рубашку, на которой недоставало пуговиц, из-за чего виднелся его волосатый живот.
— Да, красота — это страшная сила, — пробормотал он, глядя на реку и выступающие из нее серо- зеленые утесы, поросшие шалфеем и кактусами. Несколькими привычными движениями Митчелл установил штатив. — Кто бы мог подумать, что меня так заинтересуют камни?
— Сколько фотографий ты уже сделал, Митчелл? — спросил Питер.
— Двести или триста.
— Можете издать альбом, — сказала Эми.
— Я так и сделаю, — ответил тот.
Митчелл установил фотоаппарат на штативе и занялся своим любимым делом. Слегка изменив угол наклона, он мог снимать и гидов, оставшихся на плотах и, кажется, не торопившихся подавать команду к ужину. Кто-то предположил, что гиды устроили забастовку, и в кои-то веки оценили усилия Митчелла — им предстояло запомнить это надолго: вечер, когда пассажиры готовили ужин, а гиды бездельничали на плотах.
Но потом Сэм позвал собаку и настроение изменилось. Больше всех встревожилась Эвелин.
— Думаю, поставить штатив не самая удачная идея, — сказала она, когда Миксер забегал вокруг.
Митчелл удивленно взглянул на нее, но отвинтил фотоаппарат, сложил штатив и убрал в чехол.
— У меня и так уже полно фотографий этих скал. Привет, пес, — обратился он к Миксеру, принявшемуся обнюхивать его сандалии. — В чем дело? Не нравится запах? — Митчелл расхохотался.
Пес завилял хвостом. Митчелл наклонился и осторожно похлопал Миксера по голове. Эвелин, Сьюзен и Джил с тревогой наблюдали за этой сценой. Накануне вечером, когда они сидели у костра и делились своими опасениями, Митчелл признался, что боится собак. «Меня укусила собака, когда я был маленьким, — объяснил он. — Какая-то мелкая шавка. Кстати, именно поэтому я не хотел, чтобы с нами на плоту была собака. Мне нужно было сразу это сказать. Извините. Может быть, здесь, на реке, я сумею преодолеть свой страх».
Теперь все они вспомнили слова Митчелла и забеспокоились. Ведь он может зайти чересчур далеко в попытках изгладить многолетний страх. Миксер большую часть времени держался от него подальше: собаки понимают, кто из присутствующих не намерен почесать им брюхо.
Разумеется, как все и опасались, Митчелл присел на корточки и вытянул руку.
— Эй, пес. Иди сюда, бродяга.
Немедленно стало ясно, что Митчелл, как и Эвелин, не умеет играть с собакой. Точнее сказать, он обращался с Миксером как с кошкой — водил по песку перед его носом куском веревки. Миксер сел.
