Еще больше замедлив ход, я проехал немного дальше. Я не был здесь с той самой ночи, когда вернулся, чтобы забрать Лекси. Сейчас, осенью, подъезд к бунгало лучше просматривался с дороги. Свернув, я поехал по нему, чтобы взглянуть на бунгало, постепенно проглядывающее из-за деревьев, вид у него был мрачный, окна стали грязными после прошедшего дождя. Это было последнее место, где я проспал всю ночь, не ворочаясь, словно узник после пыток, и не размышлял о Малачи Даве или о его дочери. С тех пор бунгало не сильно изменилось.
На середине дорожки я заглушил мотор, поставил машину на ручной тормоз и посмотрел вперед. Теперь, когда мне больше не нужно было вести машину, меня начало трясти. Была середина дня, и шторм, должно быть, ушел на восток. Под лучами солнца капли дождя на деревьях сверкали, словно бриллианты. На другой стороне залива на берегу сверкнула цветная вспышка. Я смотрел на нее и думал о Лекс, плакавшей под дождем в Думбартоне, когда я уезжал. Сжав кулак, я приложил его к виску, желая себя ударить, желая выбить из головы дурные мысли.
— Ты тупой козел!
Уже много лет я не видел ее плачущей. Так плачут, пережив потрясение, я сам так плакал после увиденного на острове Свиней. Я никогда не желал ей этого. Никогда. Я посмотрел на телефон, по- прежнему лежавший на пассажирском сиденье. Что мне теперь делать? Может, просто повернуться, взять телефон и сказать: «Мне очень жаль, детка, но я собирался сказать тебе об этом уже много месяцев: наш брак можно спустить в унитаз»? Или, может, солгать? Ложь бы ей понравилась. С ложью ей было бы лучше. Я потянулся к телефону и чуть было его не взял, но что-то заставило меня остановиться. Нечто такое, на что я до этого толком не обращал внимания. Опустив руку, я медленно, очень медленно — эта мысль пронзила меня словно молния — поднял глаза на залив.
Световое пятно все еще было на месте — отражающийся в окне солнечный свет. Я смотрел на него, мысли двигались в голове очень медленно, очень осторожно. Там стояло несколько коттеджей — прямо вдоль берега. Они находились точно на юге, на другой стороне пролива, там, где побережье делало изгиб. Внезапно я понял, что смотрю на Ардно-Пойнт. На то место, где нашли рыбачью лодку.
Открыв дверцу машины, я вышел наружу и застегнул куртку, не отрывая взгляда от света. Я был там один раз вместе со Стразерсом через три дня после бойни — просто чтобы взглянуть. Смотреть там было особенно не на что — несколько коттеджей, пляж, заливаемый морем во время прилива, болотистый, поросший морской травой, в зарослях которой все еще виднелись обрывки ленты полицейского ограждения. Лодка тогда лежала на боку, а не была привязана — еще одна причина, по которой Стразерс посчитал, что Дава вынесло сюда случайно. Тогда мы немного об этом поговорили. Что было совершенно непонятно, так это почему мы не заметили стоящее на другом берегу залива бунгало — чтобы его увидеть, стоило лишь чуточку повернуться вправо.
Нагнувшись к машине, я достал из кармана на спинке пассажирского сиденья дорожную карту. Расстелив ее на крыше машины и прижав локтем, я принялся тщательно изучать местность, время от времени поглядывая на Ардно-Пойнт, все еще поблескивавший в отдалении. В карманах у меня не оказалось ручки, и я сделал пометку на карте ногтем большого пальца — получился аккуратный крестик. После этого я отступил по дорожке на несколько шагов и добрался до того места, откуда была видна внутренняя часть страны — в той стороне лежало озеро Лох-Авич. Хижина, в которой я побывал тем вечером с Дансо, пытаясь понять, что затевает Дав, находилась как раз в этих горах.
Я постоял немного, дожидаясь, пока улягутся мысли. Ардно-Пойнт находился от меня слева. Хижина — сзади и справа. А торговый центр в Инверэри… Я схватился за карту. Я не сразу смог сосредоточиться. А когда смог, сердце забилось очень медленно.
«Я буду кругами ходить вокруг тебя. В последний час я буду кругами ходить вокруг тебя».
Бунгало. Эти четыре точки — Ардно-Пойнт, хижина, Инверэри и остров Свиней — образовывали круг около Крейгниша. Вокруг бунгало. Я хлопнул рукой по карте, сердце бешено колотилось. Последнюю неделю Малачи делал круги у бунгало. Он думал, что мы все еще здесь. Я поднял глаза, внимательно осматривая горизонт, деревья, стоящее позади меня бунгало с его пустыми окнами.
«Где же ты сейчас, мерзавец?»
Как бы в ответ на мой вопрос на дороге остановилась какая-то машина. Не отрывая от нее глаз, я медленно сложил карту. Это была английская машина темно-синего цвета. По спине пробежал холодок — машина, украденная с автостоянки в Криниане, была темно-синим «воксхоллом». Я находился от нее по меньшей мере в двухстах метрах, но мог бы с уверенностью сказать, что в ней сидит мужчина — светловолосый, одетый во что-то светлое, кажется, свитер. «Боже мой, — подумал я, и сердце мое отчаянно билось, руки и ноги слегка онемели. — Неужели это ты?»
Я открыл дверцу и бросил карту в салон, стараясь казаться спокойным. Машина не двигалась с места. С небрежным видом (хотя я уже весь дрожал) я достал ключи из замка зажигания, повернулся и побрел в сторону дороги. Я собирался с ним поговорить. Просто поговорить. Над нами в голубом небе кружила стая птиц, откуда-то издали доносился тонкий крик кроншнепа. Но я не смотрел на небо, а продолжал идти размеренным шагом, ровно дыша.
Подойдя поближе, я увидел, что светлые волосы на самом деле оказались надвинутой на уши бейсболкой. В тот момент, когда мне уже казалось, что я могу получше разглядеть водителя, он неожиданно выжал педаль газа и умчался прочь. Пробежав по песку, я остановился посреди дороги, широко расставив ноги и глядя на исчезающее вдали темное облачко, направлявшееся к Лохгилфеду, в противоположную сторону от Крейгниш-Пойнта.
Это не он. Конечно же, это не он.
Я немного постоял, пытаясь убедить себя, что ничего особенного не произошло. Разве он будет вести себя так неосторожно? Наверняка это кто-нибудь из местных — остановился посмотреть, не собираюсь ли я что-нибудь украсть. Но кровь моя уже кипела. Бросившись к «фиесте», я запустил мотор. Для погони эта машина плохо подходила, она фыркала и сопротивлялась, когда я гнал ее по дороге — шестьдесят, семьдесят, восемьдесят миль в час. Покинув полуостров, я двинулся вдоль побережья, достиг леса, затем без всякого предупреждения дорога резко свернула вправо, и я оказался в болотистой местности возле реки Эдд. Переехал мост, и там дорога превратилась в идущую вдоль канала узкую полосу. «Фиеста» с визгом понеслась по ней, пропустив поворот направо — свернуть или остаться на дороге? — потом еще один и еще. Затем дорога повернула влево, на мост через канал, — и сразу же замелькали красные баржи, из ржавых дымоходов к холодному небу потянулись струйки дыма.
Нащупав мобильник, я включил его, переводя взгляд то на дисплей, то на бегущую впереди дорогу. Прозвучала мелодия, экран загорелся. Двадцать пять пропущенных звонков от Лекси. Прежде чем я успел набрать номер Дансо, телефон опять ожил. Снова Лекси. Бросив мобильник на пассажирское сиденье, я погнал «фиесту» по узкой дороге. Еще раз завернув за угол, менее чем в ста метрах впереди себя я увидел громыхающий микроавтобус, который занимал всю полосу движения и даже задевал живую изгородь. Резко нажав на тормоза, я остановился посреди дороги, вцепившись в руль, наклонившись вперед и так тяжело дыша, словно последние мили я не проехал, а пробежал. Я понял, что проиграл. Эти дороги не годятся для погони — уж слишком они прямые и бескомпромиссные. Дав сейчас может оказаться где угодно.
Раскачиваясь из стороны в сторону, микроавтобус исчез в отдалении. Лежавший на сиденье мобильник снова зазвонил. Съехав на обочину, я подождал, пока звонок Лекси перейдет на автоответчик, затем схватил телефон и набрал номер штаба в Обане. Пусть Дансо вышлет парочку патрульных машин. Затем я двинулся в путь, останавливаясь, чтобы осмотреть подъездные дорожки или автостоянки. Каждые пять минут лежавший на пассажирском сиденье телефон начинал звонить, ползая по обивке и явно возмущаясь тем, что я не отвечаю. Лекс не сдавалась, но я не мог с ней разговаривать. Пока не мог. Свернув влево, я проехал по мосту над кринианским каналом и через двадцать минут увидел одну из полицейских машин — без опознавательных знаков, но все равно узнаваемую за километр, — она медленно, словно хищник, двигалась в противоположном направлении, водитель и пассажир сосредоточенно жевали, вытягивали шеи и напряженно всматривались, готовые в любой момент начать гонку. Я не стал представляться, просто проехал мимо, поскольку знал, что все уже кончено. Единственное, что я мог сейчас сделать, — это снова и снова проверить одни и те же места. Телефон зазвонил снова, и на этот раз я подъехал к живой изгороди и нетерпеливым жестом взял его в руки.
— Послушай, я тебе перезвоню.
— Нет, не перезвонишь, — холодно сказала она.
