— Ох, простите! — сказала она. — Конечно.
Сняв пальто, Стразерс положил его на валик дивана и сел. Устроившись поудобнее со скрещенными ногами, он похлопал по дивану и одобрительно кивнул, словно находился в демонстрационном зале, опробуя мебель.
— Джо, — Дансо откинул полы пальто и с тихим оханьем уселся на диван, словно каждое движение доставляло ему боль, — нам нужно задать вам несколько вопросов.
— Задать мне несколько вопросов? А может, я задам вам несколько вопросов и вы мне дадите несколько ответов? Малачи в Лондоне?
— Если я заверю вас, что вы в безопасности, вы мне поверите?
Я не ответил.
— Я говорю серьезно, вам ничего не угрожает. Вам и Анджелине. Но нам пришлось отрабатывать новую линию расследования и вернуться назад. Не сердитесь на нас, сынок. Со стороны кажется, будто мы ходим по кругу.
— Но это не так, — сказал Стразерс, по-прежнему подпрыгивая на диване. — Мы все же кое к чему пришли.
Я уселся на стоявший напротив диван. На столе между нами остался пустой бокал — это Анджелина пила джин с тоником.
— Ну? — Я сложил на груди руки, пытаясь успокоиться. — Так что?
— Послушайте, я понимаю, что надоел вам до смерти. — Дансо уперся локтями в колени и наклонился вперед. — Но, видите ли, дело снова в этой машине. Я хочу вернуться назад и поговорить о той машине, которую вы видели возле дома в день нападения на Лекси.
— О седане?
— Потому что версия наблюдателя отличается от вашей. Тот парень говорит, что сначала вы подъехали к дому с востока. С той дороги, которая идет по краю полей.
— Это так.
— Так?
— Да. Но я не видел ту машину припаркованной. Я думал об этом, и я в этом уверен.
Дансо вздохнул.
— Джо, ну почему вы не сказали нам об этом раньше? Вы не говорили, что приехали с востока.
— Разве?
— Нет. Вы говорили, что приехали по главной дороге и припарковались напротив полицейской машины.
— Да, но я… — Я закрыл рот. Открыл его и потом снова закрыл. — Ну и что же? Значит, я забыл. Какое это имеет значение?
— Это значит, что, когда вы свернули с главной дороги, вы уже побывали в доме.
— Да. Но хочу уточнить, что я побывал не в доме. Нет. Я останавливался возле дома. Сидел в машине.
— Джо! — Стразерс подался вперед, упершись локтями в колени наподобие Дансо. — Помните, как мы ездили на Куагач?
Я смотрел то на него, то на Дансо.
— Ну да, — осторожно сказал я. — За вещдоками. — И что же?
— Помните, как я спросил вас, бывали ли вы в церкви? И вы ответили, что пробыли там всего несколько минут, чтобы сделать снимки. Может, вы вспомните что-нибудь еще?
— Что еще?
— Что-нибудь такое, из-за чего вы могли оставить там свою ДНК.
— Нет. Разве что отпечатки пальцев. Я уже говорил вам, что мог оставить там отпечатки пальцев. Может, эта ДНК от моих отпечатков пальцев?
— Я имею в виду кровь. Помните тридцать первую жертву? Волосы и кожу на полу? И кровь.
— Кровь? — Я недоуменно заморгал. Я ничего не понимал, просто ничего. — Нет. Только не кровь.
— Ничего такого не случилось, что могло бы оставить следы вашей крови, кожи и волос? Может, драка? Потому что ДНК тридцать первой жертвы совпала с вашей, Джо.
— Что?
— Совпала с вашей ДНК. Вы и есть тридцать первая жертва. А помните ту трещину в шкафу в номере для изнасилованных?
Я покачал головой и повернулся к Дансо:
— Подождите, подождите! К чему все это?
— Извините. Кажется, вы меня не услышали — попробуем еще раз. Та трещина на шкафу в номере для изнасилованных — вы помните, когда она появилась?
— Я спросил: к чему все это?
— Вы говорили моему боссу, что сломали шкаф, когда поссорились со своей женой. Когда произошла эта ссора?
— Ну вот что, — сказал я, наставив палец на Стразерса, целясь ему прямо в глаз. — Я спросил: к чему вся эта хренотень? Моя ДНК в церкви — ну и что? Мне пришлось отбиваться от Дава, и они куда-то меня унесли. Я был в полубессознательном состоянии, так что это вполне могла быть церковь, откуда, черт возьми, мне это знать, но какое это имеет отношение к гребаному шкафу?
— Не тычьте в меня пальцем. Опустите руку.
— Я сказал, какое это имеет отношение к гребаному шкафу?
— Ну хватит. — Дансо откашлялся и посмотрел на меня слезящимися глазами. — Мне не хотелось поступать таким вот образом, но, пожалуйста, — он указал на мой палец, — пожалуйста, опустите руку.
— Что происходит?
— Вашу руку, пожалуйста, Джо.
Я медленно опустил руку, настороженно глядя на него.
— Ну говорите же, старина! Что происходит?
— Мне очень жаль. — Он пошарил в кармане, достал оттуда постановление на обыск и положил его перед мной на стол. Взглянуть мне в глаза он был не в силах. — Вы и так знаете, кто я такой, но пусть все будет официально. Я, главный региональный инспектор Дансо, делаю вам предупреждение, Джо Оукс, в соответствии с разделом четырнадцатым закона Шотландии об уголовном судопроизводстве от тысяча девятьсот девяносто пятого года.
— Делаете мне предупреждение?
— Вы будете допрошены относительно серии убийств в Аргайллшире в промежутке между августом две тысячи пятого и ноябрем две тысячи третьего года, к которым, как мы полагаем, вы можете быть причастны. — Засунув постановление обратно в карман, он сказал: — Вы не обязаны отвечать, но если дадите ответы, они будут приняты к сведению и могут быть использованы как доказательства.
Я смотрел на него во все глаза и думал: «Это шутка. Кто-то решил меня разыграть… Дансо, старый приятель, когда нужно смеяться?» Я откинулся назад, сглатывая слюну и медленно качая головой.
— Нет, — пробормотал я, переводя взгляд с одного на другого. — Нет. Это шутка.
— Мы действуем в соответствии с шотландским законодательством, Джо, и нашими трансграничными полномочиями, и это означает, что мы вас задерживаем. Если строго придерживаться буквы закона, я бы сказал, что даже не обязан допускать к вам адвоката, но я так с вами не поступлю.
— Мы можем просто допрашивать вас в течение четырех часов. Вы только себе представьте — мы с вами вдвоем в течение четырех часов! — Стразерс вскинул брови. — Не знаю, как вам, но мне это было бы очень интересно.
Я слабо засмеялся.
— Ни в коем случае! Перестаньте. — Я переводил взгляд с одного на другого, все еще надеясь, что кто-то из них улыбнется и подмигнет: «Ага — вот мы тебя и сделали!» — Вы несете чепуху! Сначала это было забавно, но теперь уже не смешно. Давайте покончим с этим.
Но Дансо смотрел на меня совершенно серьезно, и взгляд его был мрачен. Стразерс самодовольно ухмылялся, сложив на груди руки так, словно прятал в них оружие. Я вдруг вспомнил о голубой полицейской
