так.
Фацио беззаботно рассмеялся.
– Думаете, что я не должен размышлять о проблемах, стоящих перед человечеством?.. Впрочем, вы правы – разговор я затеял не случайно. Мне кажется, что настала пора упразднить особые территории.
– Насильно? – опешил Питер.
– Боже упаси! Ни в коем случае. Только на основе решения граждан. Только добровольно. Что касается вас с Линдой… Вы могли бы посодействовать появлению такого решения.
– Как?!
– Выполнить функцию наших представителей там, на той территории.
– Тайных? – пренебрежительно уточнил Питер.
– Почему тайных? Официальных. Лучше всего в качестве представителей Всемирного правительства.
Питер вопрошающе посмотрел на Линду. Она выглядела не менее озадаченной.
– Задали вы нам задачу, – пробормотал Питер. – Мы должны подумать.
– Думайте. И сообщите о своем решении.
Фацио поднялся, с мягкой улыбкой протянул руку. Питер, поднявшийся следом, крепко пожал её, в тот же миг у него родился вопрос, который он посчитал нужным задать:
– Скажите, почему нас так легко пускают в это здание?
Улыбка Фацио стала совсем хитрой. Он осторожно высвободил свою руку.
– Мог бы соврать, что вам каждый раз заказывают спецпропуск, но это не так.
– То есть вы нас не уволили?
– Друг мой, вы правы. Ваши заявления лежат у меня в столе. Ждут своего часа. Единственное, что я сделал, уволил вас из группы по поддержанию боевого духа и передаче боевого опыта департамента кадров. Уволил, да. Но тут же принял в Службу внутренней безопасности. Где вы фактически и были. Вы ничего об этом не знали, так что никого и не обманывали. А мне так проще было делать свое дело. Главное, что всё получилось. Разве мы не добились нужного результата общими усилиями? – Он состроил нечто елейно-благостное на лице и вытянул руку ладонью вверх, будто пытаясь что-то приподнять. – Почему бы не поработать еще?
Питер иронично усмехнулся: Фацио, как последний скупердяй, не хотел их отпускать.
– Уважаемый Карло, если мы примем ваше предложение, то будем представлять, насколько я понимаю, Всемирное правительство. А если откажемся, никого не будем представлять. Нашим заявлениям вполне можно дать ход.
Фацио медленно покачал головой из стороны в сторону.
– Всемирное правительство мне еще только предстоит уговорить. А ВБР вы можете представлять уже сейчас. Разве органам правопорядка там не нужны хорошие контакты с ВБР?
– Контакты нужны. И я, и Линда с удовольствием будем сотрудничать с вами. Но не как ваши подчиненные, а как полномочные представители другой стороны. Пора дать заявлениям ход.
Фацио пристально посмотрел на Линду.
– Вы на самом деле того же мнения?
– Да. В этих вопросах у нас полное взаимопонимание.
– Хорошо, – с неожиданной легкостью согласился Фацио. – Вы меня убедили. – Он вновь протянул руку Питеру. – До свидания. – Он перевел затуманенный взгляд на Линду. – До свидания, госпожа Морефф.
Пока шли по коридорам и спускались в лифте, они не проронили ни слова. И лишь сев в такси, Питер нарушил молчание:
– Что ты думаешь насчет предложения Фацио?
Линда состроила нечто неопределенное на лице.
– Не знаю, удастся ли уговорить живущих на той территории людей присоединиться к Всемирному правительству. И если да, – как быстро удастся это сделать. Но что я могу сказать уверенно, так это то, что территория нуждается в нормальных отношениях с Всемирным правительством. А их кому-то надо налаживать. Может быть, тебе этим заняться?
Это предложение показалось ему разумным. Он покосился на жену.
– А ты?
– А я не хотела бы бросать школу. Мы на нее столько сил потратили.
Размышляя об услышанном, Питер смотрел в окно. В Париже по-прежнему было тепло. Город казался беспечным и крайне благожелательным к людям.
– Почему мы едем на вокзал? – мечтательно поинтересовался Питер. – Может быть, стоило побыть в Париже?
– У нас слишком много дел, – спокойно отвечала Линда. – И потом, тебе надо посоветоваться с Викторией.
Напустив на себя беззаботный вид, Питер согласился:
– Ты права. Необходимо посоветоваться с Викторией. Но мне кажется, что им отказываться от такого предложения глупо.
– Кому?
– Совету… А не заскочить ли нам в ресторан? Мне хочется пропустить рюмочку и чего-нибудь съесть.
– Ресторан есть в поезде, – напомнила Линда.
– Какой это ресторан? Забегаловка. Вроде наших, там, на территории. Мне хочется хотя бы ненадолго зайти в настоящий ресторан.
– Остановить машину? – тут же вмешался в разговор компьютер.
– Остановите, – неохотно распорядилась Линда.
Они покинули такси в старой части города. Здесь не было недостатка в ресторанах. Оценив быстрым взглядом некоторые из них, Питер выбрал тот, который выглядел наиболее старомодно. Устроились в глубине зала. Негромкая музыка наполняла пространство, поделенное на прямоугольники невысокими перегородками – пианист играл на фортепиано, установленном на небольшой эстраде у противоположной от входа стены. Были заказаны хорошее вино и обед.
Линда смотрела на него с любопытством.
– Чему ты улыбаешься? – тихо спросила она.
– Мне хорошо здесь, в этом ресторане, в Париже. Мне хорошо с тобой. Хорошо быть на этой Земле.
– Рада за тебя.
– А тебе хорошо?
– Да, вполне.
Появился учтивый сомелье, а с ним – бутылка пятнадцатилетнего бордоского вина. Небольшое его количество было налито в бокал. Питер попробовал: вкус тонкий, изысканный. Кивнул в знак согласия. И тут же два бокала наполнились вином.
– Давай выпьем за нас, – предложил Питер.
– Давай, – подхватила она.
Он пил прекрасную жидкость небольшими глотками, наслаждаясь букетом. И весело посматривал на жену. Потом глянул прищуренными глазами куда-то вверх, мечтательно проговорил:
– А ведь мы с тобой немало успели сделать с тех пор, как я… вернулся к жизни.
– Это повод для самоуспокоения? – улыбнулась она.
– Отчасти.
Ироничное выражение задержалось на ее лице.
– А как же общество, которым ты недоволен?
Он смотрел на жену ровным, уверенным взглядом.
– По-моему, будущее в подарок получил не только я, но и подавляющее большинство землян. Они живут в мире, подаренном потребительским обществом. Мире удобном, комфортном, но не заставляющем напрягать мозги, не требующем общественной, гражданской активности. Диктатура большинства – вот что пугает меня. Говорил об этом, и буду говорить. Большинство не всегда право. Ему неохота думать о будущем Земли, человечества. Оно хочет только потреблять, только развлекаться в свободное время.
