– Начинаем. – И тут же заговорил другим, бойким голосом. – Герой снова пришел на помощь обществу. Как и пятьдесят лет назад, он совершил подвиг. Помог раскрыть опаснейший заговор, угрожавший нашей безопасности, нашему благополучию. Я говорю о Питере Мореффе, о котором мы уже рассказывали вам некоторое время назад. Он вернулся в строй благодаря современной медицине – и вновь выполнил свой долг. – Зайдель повернулся к Питеру. – Господин Морефф, как вам удалось вновь совершить подвиг?
– С чего вы решили, что я совершил подвиг? – со всей непосредственностью удивился Питер.
Министр нервно засмеялся и тут же с бойкой доверительностью произнес на камеры:
– Господин Морефф стесняется называть подвигом то, что он сделал. Так и подобает настоящему герою. Но мы знаем, что он – настоящий герой. – Зайдель вновь повернулся к Питеру. – Господин Морефф, я говорю вам спасибо от всего человечества. Вам и вашей жене Линде Морефф, которая с риском для жизни помогала вам раскрыть преступное сообщество, имевшее поддержку на достаточно высоком уровне. – Теперь министр обращался ко всему человечеству. – Мы уже сообщали, что преступное сообщество имело высоких покровителей. Пока идет следствие, мы не можем огласить их имен. Однако сделаем это, как только будет выдвинуто обвинение… Итак, какие у вас планы на будущее, господин Морефф?
Несколько секунд подумав, Питер выдохнул:
– Жить.
– Это прекрасно, – захлебнулся от восторга Зайдель, потом перевел взвинченный взгляд на Линду.
– А у вас, госпожа Морефф?
– Сделать что-нибудь полезное людям.
– Это не менее прекрасно. И похвально. Мы будем информировать общество о ваших достижениях. – Он повернулся к камерам, явно намереваясь завершить репортаж. – Питер и Линда Морефф представляют гордость современного человечества. И я от лица всех жителей Земли говорю им: «Спасибо!» Всего доброго, дорогие земляне.
Репортаж был окончен. Телеоператоры и ведущие быстро покинули кабинет, Зайдель, елейно улыбаясь, попрощался с Фацио, потом с Питером и Линдой, проследовал своим легким шагом к двери, скрылся за ней. И сразу стало тихо, спокойно.
– Прошу, – раздался мягкий голос Фацио. Он показывал на диван.
Питер и Линда заняли прежние места. Фацио вновь расположился напротив них в кресле. Его лицо выражало задумчивость.
– Сначала о том, что удалось выяснить в ходе операции, проведенной благодаря вам, – неспешно, даже устало проговорил он. – Существовала преступная группа, в которую входил заместитель министра здравоохранения Иван Подгура. Именно он отвечал за внедрение чипов новым жителям. Часть чипов он передавал в зону… – Он вяло поднял руки, признавая, что выразился неаккуратно. – …На известную вам территорию, для андроидов, которых производил Алмазов. Чипы небольшими партиями доставляли туда, где вы теперь живете. Так что хватало надолго. А чтобы чипы нельзя было обнаружить в ходе доставки, их провозили в экранированном контейнере. Поскольку чипы были зарегистрированы, после их установки роботы получали возможность без проблем передвигаться по всей Земле. Более того, на их счет вносилась сумма, необходимая как для передвижения, так и для проживания. Чтобы не отличаться от обычных людей, им необходимо было снимать гостиницу.
– Но как их использовали? – не удержался Питер.
– По-разному. Для шантажа, запугиваний. И даже для убийств. Только теперь стало понятно, как был убит высокопоставленный сотрудник министерства здравоохранения Малколм Хелмс. Конвертоплан, на котором он находился, неожиданно сорвался в пике и врезался в землю. Прежде мы полагали, что произошел невероятный сбой в системе управления, какого ни до, ни после не случалось. Теперь разобрались, что это не был несчастный случай. Это сделал робот, который находился на борту, а может быть, и управлял техникой. Хелмса убили, потому что он заподозрил, что Подгура занимается преступными делами.
Лицо Линды отразило активное несогласие:
– Но ведь на летательных аппаратах многие десятилетия действует система, предотвращающая опасное вмешательство в управление.
– Робот попросту уничтожил бортовой компьютер, после чего выпрыгнул из конвертоплана. Вот почему на месте катастрофы не оказалось его… останков. – Фацио энергично жестикулировал. – Потом другие члены преступной группы нашли их по чипу и спрятали. Идеальное преступление. И, скорее всего, не единственное. Сейчас заново расследуются все несчастные случаи последнего десятилетия. Наш центральный компьютер работает над этим. – Фацио пристально посмотрел на Питера. – Как у вас дела?
– Алмазов арестован, – охотно сообщил Питер.
– За незаконное предпринимательство и неуплату налогов. Доказательств этому более чем достаточно: и предприятие, где производились роботы, и сами роботы. Производство, разумеется, остановлено. Кроме того, вчера Совет принял в первом чтении закон о запрете на нашей территории изготовления и использования человекоподобных роботов. Так что скоро это будет преступлением не только у вас. – Он выдержал небольшую паузу. – Господин Фацио, а вы уверены, что именно этот Подгура является руководителем преступной группы? Может быть, есть кто-то повыше?
Фацио вмиг состроил удивленное лицо.
– Признаться, мне такая мысль тоже приходила в голову. Правда, пока что нет никаких фактов, подтверждающих это. Но я не исключаю такой вариант. Не исключаю… – повторил Фацио в некоторой задумчивости и вновь посмотрел на Питера. – Я знаю, господин Морефф, что вы недовольны современным обществом. Да, оно далеко от совершенства. Но это следствие объективных процессов, которые происходили в последние десятилетия.
– По-моему, прямые голосования в масштабах Земли… это профанация волеизлияния, – негромко заметил Питер.
Фацио медленно покачал головой из стороны в сторону.
– Думаете, наличие партий изменило бы ситуацию? Это заблуждение. Партии давным-давно перестали пользоваться поддержкой. Они были практически неразличимы. И тогда избиратели начали делать выбор, отдавая предпочтение не программам, а политическим шоу, которые разыгрывали перед выборами политики. По-моему, хорошо, что современные технологии позволили перейти к прямой демократии. Максимально демократическая система референдумов, доходящая до каждого гражданина, не требующая представительских институтов, является идеалом демократии.
– Но люди по её милости обленились, – в запале возразил Питер, – общество низведено до атомизированного состояния! Реальной политической конкуренции сейчас нет.
– Друг мой, реальной политической конкуренции не было и до того, как мы перешли к референдумам. Они в этом ничего не изменили. Но разве политическая конкуренция – главное? Что двигало человечество по пути развития цивилизации долгие тысячелетия? Жажда свободы. Истинной. Не той, которую в России называли вольницей, а той, которая гармонично сочетает в себе свободу внутреннюю и внешнюю. Это, прежде всего, определенное состояние духа. Умение принимать решения и отвечать за них. Нежелание перекладывать на кого-либо бремя ответственности за самого себя. Если Творец дает нам свободу выбора, недопустимо не воспользоваться ею. Но воспользоваться, понимая, что такую же свободу Творец дает каждому человеку. И твоя свобода должна сочетаться со свободой других.
– Это вы говорите мне, человеку, выросшему в Великобритании? – искренне удивился Питер.
Фацио будто не услышал его.
– В России слишком долго жертвовали собственной свободой в угоду государству, при этом перекладывая на него ответственность за всё, в том числе и за частную жизнь каждого гражданина, каждой конкретной личности… Этакое рабство духа. Невольное и трудно искоренимое. – Он энергично тряс рукой. – Но в России основная масса населения всегда жила плохо. А сейчас практически все люди на Земле живут достойно. Хотя результат тот же – нежелание проявлять общественную активность. Мне кажется, что это от сытости.
Питер посмотрел на Фацио с тонкой усмешкой.
– Господин Фацио, вы очень занятой человек. Навряд ли бы вы начали рассказывать мне все это просто
